- Что сатрап, ужо попил народной
кровушки! Отольются тебе слёзки наших деток, морда твоя
реакционная! Дави фараона, как он нас давил!
Нет, это не коммуникация, это просто
бред. Смысл отдельных слов я понимал, но все вместе … помучавшись,
я бросил бесполезные попытки понять речи этих людей, а вернулся,
так сказать, а изучению визуального ряда. Ближе ко мне стоял и
активнее всего, дышал мне в лицо ядреной смесью копченой колбасы и
перегара, молодой парень с опухшим рябым лицом и в одежде, которую
я опознал как морскую форму. Во всяком случае, чёрный бушлат и
тельняшка присутствовала, а на сбитой на бок бескозырке имелось
потёртая надпись золотистыми буквами «Гвардейский экипаж», только в
конце слова «экипаж» присутствовал дурацкий твёрдый знак. Этот
морячок больно тыкал мне в лицо огромным револьвером, и вид жёлтых
пуль, уютно устроившихся в каморах барабана короткоствола,
заставляли меня сильно нервничать. Парень казался абсолютно
неадекватным. Я даже слов, который он выкрикивал, мне в лицо,
брызгая слюной, не мог разобрать ни одного. Слева от меня кто-то
громко и болезненно вскрикнул. Я сумел чуть-чуть повернуть голову
влево и максимально скосив глаза, разглядеть, что, буквально в
метре от меня, такая же толпа терзала пожилого мужчину лет
пятидесяти, с худым лицом, главным украшением которого были длинные
пегие от седины, вислые, как у Тараса Бульбы, усы. Мой товарищ по
несчастью беззвучно шевелил губами, то ли молясь, то ли не имел сил
произнести что-то в голос. Конец всему положил стоящий в задних
рядах толпы солдат, облаченный в серую затасканную шинель и папаху
из хренового серого каракуля. Подняв над, суетящимися в первом
ряду, людьми длинную винтовку, боец старательно, как игрок в
биллиард направляющий кий, приноровился и резко ударил прикладом в
окровавленную голову моего товарища, по несчастью. Жертва повернула
ко мне залитую кровью лицо, с одним, полностью заплывшим за
огромной гематомой, глазом, и что-то прошептала. Как будто, внутри
меня, в голове, сами собой сложили слова:
«Не поминай лихом Пётр.» «Прощай,
Евлампиевич, на том свете встретимся» - не знаю почему, ответил я.
Солдат – биллиардист нанес еще один резкий удар, голова
Евлампиевича бессильно поникла, окрасившись новой струйкой крови,
бодро побежавшей из разбитого виска. Толпа слева ухнула, мелькнул
изодранный чёрный мундир, такого же сукна штаны и синие босые
ступни. Я извернулся и вскрикнул- еще живого человека перекинули
через чугунное ограждение моста, сбросив вниз, на белеющий
лёд.