- Материнской заботы ей не хватает... Жаль девчушку ... Отец-то хорошо, но без мамки хреново ребёнку... Я сам вырос без мамки, знаю, каково это...
Я уже знала, что утром Еву переведут в детское отделение, но я все равно буду ездить к ней, я так решила, если, конечно, её отец не будет против.
- Ты бы не привязывалась к малышке, - словно прочитав мои мысли, сказал Сергей Геннадьевич, - ни к чему это... Поверь старому наставнику, - Сергей Геннадьевич по-отечески похлопал меня по плечу.
Да я и сама понимаю, но как заставить себя пройти мимо, если душа просится в эту палату?
Я тихонько глажу ручку девочки, думая свои мысли, пока Ева не засыпает под действием лекарств и успокоительного. Убедившись, что она уснула, я, слегка коснувшись её пальчиков губами, поспешно встала и направилась к выходу.
Подняла взгляд... В дверях стоит отец Евы. Интересно, как долго он за мной наблюдал и что обо мне подумал?
- Ох, - удивлённо вздыхаю, - здравствуйте, - слегка улыбаюсь мужчине, пряча взгляд . Но в его суровом взгляде Я не вижу узнавания, словно недавно вечером и не было нашей случайной встречи у бара.
- Как Ева? - спросил мужчина каким-то надтреснутым голосом, тревожно взглянул на дочь.
- С ней все в порядке, - поспешила заверить его я.
- А что вы тут делаете? Вы кто вообще?
- Я... тут работаю, операционной медсестрой, - растерянно пролепетала я, - вот, зашла после смены проверить, как она...
Он меня что, не узнал?
- Вот и идите, делайте операции, - нервно бросил он мне.
- Вообще-то, вашей дочери тоже я ассестировала на операции, когда её привезли... - парировала я, но осеклась, понимая, что мужчина сейчас в состоянии смятения, и мне не следует с ним препираться. Да и вообще... Они мне никто, зачем я сюда прихожу? Что меня так тянет именно к этой девочке?
И все же я чуть задерживаюсь в дверях, наблюдая, как мужчина трепетно смотрит на дочь, боясь прикоснуться к ней.
- Мама, - снова зовёт малышка во сне и даже слегка дёргает ручкой, словно пытаясь дотянуться.
Я спешно убегаю к лифту и успеваю заскочить перед тем, как двери смыкаются и лифт приходит в низходящее движение.
На улице прохладно и, кажется, начинается дождь. И все же я пойду пешком. Зонт, как обычно, лежит в сумочке, готовый укрыть меня от непогоды.
Лето вроде только началось, но погода резко испортилась. Добравшись до дома, сняв намокшие туфелькки и плащ-дождевик, я включаю чайник и сажусь в любимое кресло на три минуты.