- Ты хочешь сказать, что жена лорда знала о тебе?
- О, они всегда все знают, Кори. Только иногда делают вид, что не знают.
Я промолчала. Не мне было судить, а тем более, осуждать.
- Я могу понять, почему это нужно им. Но тебе? Если ты утверждаешь, что свободна. Зачем это нужно тебе, Мари? Из-за денег?
Девушка посмотрела на меня глубокими, потемневшими глазами, затягивающий, непроницаемый взгляд.
- Мне? Нужно? Нужно... Да, нужно.
Она резко повернулась и пошла к двери, как уходила каждый раз, когда я задавала какой-то "не такой" вопрос.
- Скажи, Мари, - торопливо проговорила я. - А лорд... Кристем, он тоже тебя... приглашал?
Мари постояла немного на пороге, не поворачиваясь, потом покачала головой и все-таки вышла, бесшумно, как и всегда.
***
Закончив с третьей лабораторией, я тихонько вернулась в самую первую. Дверь была, разумеется, заперта, но не для меня - она так же легко открылась, как будто и не было никакого замка. Комната оказалась пуста, кроме монументального овального зеркала в ней ничего не осталось. Порядок навели основательный. Я подошла к зеркальной глади, распустила шнуровку платья на груди, и платье соскользнуло вниз. Бледное лицо, обнаженное тело. Крыло серебрилось, мерцало, никуда не исчезало. Я привыкла к нему, не то что бы смирилась или приняла, просто свыклась с его наличием так же, как свыклись с моим существованием обитатели замка Альтастен. С ежедневным дискомфортом, этой шуршащей тяжестью слева, ограничениями, связанными с наличием всего одной руки. Почти свыклась с постоянным, давящим где-то на периферии сознания протестом: это не я. Так не должно быть. Такого просто не должно было быть!
Левое плечо вдруг зачесалось, заныло, и я невольно приложила к нему правую руку, поглаживая зудящую кожу. Кожа была мягкая, гладкая, кожа молодой изнеженной женщины, но... Но что-то изменилось. Область вокруг плеча, из которого необъяснимым образом вырастала птичья кость, еще недавно такая же гладкая, как и остальная... Буквально на полпальца, но она стала жестче, скукоженно-сухой, словно покрытой мельчайшими щетинками, какого-то смазанного серо-розового цвета. Нечеловеческая, птичья кожа. Я ощупываю ее пальцами. Еще вчера этого не было. Теперь есть.
Ничего не закончилось, леди Птица, Кори, номер двадцать шесть. Ты сама знала об этом, конечно, знала, подобно тем женщинам, которые закрывают глаза на измены своих мужей. Предпочитала думать, что все закончилось, нет, просто привиделось, не замечая запах чужих духов, следы от косметических красок на одежде супруга, постоянных отлучек.