— Мария, милая, прости меня, — я положив руку на плечо девушки, посмотрела ей в глаза. — Я не хочу с тобой ругаться. Ты же знаешь, ты мне как сестра, которой у меня никогда не было. Если бы не ты, я бы сошла с ума, или покончила с собой. Ты вернула меня к жизни. Кроме Мишель и тебя у меня нет больше никого. Вы — моя семья.
— Знаю, — она смахнула слезинку. — Для меня ты тоже, как сестра. Поэтому и волнуюсь о тебе, — Мария ради меня оставила семью и поехала с нами.
— Все будет хорошо. Я прекрасно понимаю, что ты беспокоишься обо мне, но все будет хорошо, я тебя уверяю, я не делаю ничего криминального, — попыталась я успокоить девушку.
Мария улыбнулась грустной улыбкой и собиралась обнять меня, но в своей кроватке захныкала Мишель, и мы сразу же бросились к ней, как две сумасшедшие мамаши - наседки.
Моей дочери исполнился год две недели назад. И три месяца прошло с тех пор, как мы поселились в Рио. Сначала, когда убили Рафаэля, и нам пришлось бежать, отец приобрёл для меня дом в Сан - Паулу. Дом, больше подходящий для огромной и богатой семьи. Слишком большой дом для двух женщин и маленького ребенка, мог привлечь внимание. И он привлекал. Тем более дом, который ранее пренадлежал какому-то другу отца. Построенный в английском стиле, он требовал большого количества обслуги и охраны. Себе мы такого позволить не могли.
Поэтому поразмыслив, мы пришли к общему мнению, что этот, с полной уверенностью могу сказать — дворец, нужно продавать. Как ни странно, это удалось сделать и очень быстро. Полтора миллиона долларов мы добавили к моему счету. Сложней оказалось найти человека, который смог бы нам сделать поддельные документы. Еще одни поддельные паспорта. Но благодаря одному мастеру тату, который к слову еще и мастером кунилингуса был, мы теперь имеем отличные паспорта на имя Реми Фергюсон, Ракель Гарсия, и Мишель Фергюсон. Я решила вернуть имя хотя - бы моей девочке.
Решив опять стать британкой, я избежала многих проблем. Очень сложно избавиться от акцента, тем более за столь короткий срок. А испанский мне давались все так- же тяжело. Я, конечно, знала португальский язык, но иногда мне все же приходилось вставлять английские слова в речь. Того идеального разговорного португальского я пока так и не постигла. Поэтому стать Реми Фергюсон стало для меня единственно правильным решением. Плюс, сбежать из - под наблюдения( пусть и не прямого) отца — тоже было правильно. Продав меня раз, он в любой момент может решить продать меня снова, или, что хуже — малышку Мишель.