А потом, с учётом новых фактов, стоит ещё раз крепко подумать и
подумать всерьёз, имея в виду восстановить целостное представление
о Главном Противнике, так неприятно пошатнувшееся в последние
месяцы...»
Бжезинский вернулся к скучающему Хантингтону:
‒ Так что, Сэм, ‒ сказал, опустившись на диван напротив, ‒
значит, у тебя есть идеи, как укрепить в русских желание заглотить
эту приманку?
Тот «вывесил» фирменную гномью полуулыбку и охотно пустился в
прерванные рассуждения:
‒ Понимаешь, Збиг, просто запустить гражданский лайнер по такому
маршруту недостаточно, даже если проложить его курс максимально
нагло ‒ прямо над особо охраняемыми объектами на Камчатке и
Сахалине. У русских может хватить ума просто отжать его обратно в
международное воздушное пространство, и мы ничего, по сути, не
получим. А вот чтобы этого не случилось, надо обязательно сделать
две вещи, ‒ и он показательно оттопырил два пальца. ‒ Во-первых,
надо предварительно настроить их ПВО на максимально жёсткую
реакцию. Для этого следует за несколько месяцев до самой акции
осуществить демонстрацию, в результате которой у русского
командования полетят головы. К примеру, провести вдоль границы
манёвры, в ходе которых несколько наших самолётов осуществят
имитацию бомбометания по погранзаставе на каком-нибудь островочке
на Курильской гряде.[14] Пока русские поймут, в чём дело, пока
поднимут, если поднимут, самолёты ‒ наши уже уйдут в нейтральную
зону. Тогда заработает и наберёт необходимый ход тяжеловесная
советская военно-бюрократическая машина ‒ с поркой провинившихся,
понижениями в должностях, приказом по войскам ПВО... И следующий
командующий местным ПВО будет больше бояться проявить «неуместную
мягкость», чем отдать команду на применение оружия, ‒ тут вечная
полуулыбка сползла с лица Самюэля. На мгновения гном стал очень
злым и напомнил Збигневу уже не столько добродушного персонажа
Диснея, сколько Менахема Бегина, в ярости громящего оппонентов с
трибуны в Кнессете.
‒ Разумно, ‒ качнул головой Бжезинский.
Хантингтон посмотрел на него неожиданно холодно, но потом вернул
полуулыбку, теперь ставшую чуть укоризненной.
‒ Второе, что надо обязательно сделать, ‒ сказал он, привольно
откинувшись на спинку дивана: ‒ создать у русских ощущение
комплексности разведоперации. Для начала, в ходе самой акции
необходимо на какое-то время свести на русских локаторах отметки
гражданского самолёта и нашего разведчика в одну точку ‒ пусть они
исходно предполагают, что нарушитель ‒ разведчик. Далее, уместно
было бы также синхронизировать операцию с положением наших
разведывательных спутников. Даже если русские окажутся неподатливы,
мы получим максимальный объем развединформации. Ну, и, наконец,
главное: если они ещё к тому моменту не завалят этот самолёт, то
следует в финале создать полное впечатление подготовки к прорыву
рубежа противовоздушной обороны с обеспечением коридора выхода
основного разведчика из советского воздушного пространства. Скажем,
заранее перебросить с Кадены в Мисаву[15] эскадрилью «Фантомов» ‒
пусть в нужный момент изобразят «группу открытия ворот»,
направляясь к точке выхода лайнера из советского воздушного
пространства. И прикрыть их группой «взломщиков» на «Праулерах».
Хотя... У нас же теперь появились «Рейвены»?[16] Вот пусть они
обкатаются в деле. Добавить к этому спасательную вертолётную
эскадрилью, а так же развернуть на Мисаве штаб экспедиционной
тактической авиагруппы. Такая возня под носом у русских с высокой
вероятностью заранее обратит на себя внимание их радиотехнической
разведки, настроив руководство местного ПВО на соответствующий
боевой лад. Вот как-то так... А провести детальное планирование
далее сможет и мало-мальски подкованный клерк.