Она швырнула сумку на пол и ушла в
ванную. Шум воды. Возня. Переодевается. Ее всю трясло, хотя
старалась не подавать виду. Леха молча ждал. Вышла быстро. В
знакомом трико. Смыла косметику. Плакала? Прошла мимо Лехи, не
глядя на него. Набрала в чайник воды, включила. Полезла за чашками.
Посуда нервно вздрогнула у нее в руках и полетела вниз. Чашка,
тоскливо взвизгнув, разбилась вдребезги. Леха вскочил, присел на
полу. Она тоже опустилась, но руки явно дрожали.
– Слушай, давай я сам.
Он не трогал ее, но голос мягко
обволакивал. Успокаивал. Татьяна отпрянула и кивнула. Села на стул,
зажала руки между коленями. Посмотрел на нее, спросил:
– У тебя есть что-нибудь типа
коньяка?
Отрицательно помотала
головой.
– Мне еще работать.
– Просто добавь немного в чай, не
обязательно же напиваться.
Зашипел, выключаясь, чайник. Она так и
сидела, рассматривая осколки чашки у Лехи в руках.
– Хочешь, сбегаю?
Опять мотнула головой. Подняла на него
резкий взгляд:
– А ты сам никуда не спешишь? Тебе не
нужно… работать? – последнее слово произнесла с нажимом, сквозь
зубы.
Леха хмыкнул. Неосознанно коснулся
разбитой губы.
– Сегодня уже нет.
Она нахмурилась:
– Лед дать?
– Давай.
Встала, чем-то зашуршала в морозилке.
Он достал две чашки с полки, налил кипяток, оглянулся в поисках
заварки.
Татьяна протянула ему лед, завернутый
в кухонное полотенце, потянулась к нему за спину, достала чайные
пакетики. Старалась не смотреть в глаза. Не касаться.
– Ты бы заявление написала.
– А толку?
– Ну, если не написать, точно толку не
будет.
– Они ничего не украли, ничего не
сделали.
– Как не сделали?! – Леха аж повысил
голос. – Было совершено нападение!
Она ехидно на него
посмотрела.
– Никто этим заниматься не
будет.
– А ты как домой ходить
будешь?
– По прямой освещенной
дороге!
Леха стиснул зубы. Бессмысленно. Не
пойдет в полицию. Очень аккуратно накрыл ее ладонь своей.
Напряглась, но руки не отдернула.
– Ты хоть по ночам не ходи.
Одарила его презрительным взглядом.
Отошла. Села за стол.
– Постараюсь.
Хотелось обнять. Прижать к себе.
Погладить по волосам. А она даже за руку не дает подержать! Твою
мать, он ее трахал две недели назад, а сейчас она его коснуться
боится. Сидит молчит.
Убрал лед от губы.
– Мне уйти?
Пожала плечами.
– Спешишь?
– Сказал же, что нет, – он сам начинал
злиться.
– Тогда нет, – подняла на него взгляд.
– Не уйти.