Через пару минут осторожных
странствий мы оказались в кабинете барона — большой комнате с
рассохшейся, покосившейся мебелью. На полках шкафов под залежами
пыли угадывались остатки изъеденных жучками книг и истлевших
свитков. На стене за письменным столом висел декоративный щит с
мерзкой харей, равной которой по отвратительности мне видеть не
доводилось.
— А вот и сам Вертс, — сказал
Аврелий. — Любил покойничек свои изображения.
— Святые великомученики! — опешил я.
— Кем же были его предки?
— В роду кого только ни попадалось! И
гноллы, и орки, и полугоблины, и чистые гоблины… Вертсы словно
соревновались друг с другом в оригинальности, когда доходило до
выбора супруга или супруги. И так тянулось веками, пока терпение
богов не лопнуло, и они не наказали всю фамилию ослаблением
чадородия. Последний хозяин замка вовсе не имел детей. Не считая
тех, что уворовывал у соседей и собственных крестьян для опытов и
просто издевательств.
Под щитом с харей разинула пасть
двустворчатая дверь. Лестница за ней вела под землю.
— Лаборатория там? — спросил я.
— А где ей быть, — дернул плечом
Аврелий. — Не в зале же для приемов.
— Ты неплохо ориентируешься
здесь…
— Побывал однажды по приказу Тодда.
Мы разыскивали пропавшего брата Варми, и Вертс был настолько
любезен, что впустил нас без пререканий. Но, как выяснилось,
младшего Варми похитил не он.
— Видимо, потому и впустил так
охотно.
Маг направился к двери. Псы
озабоченно заскулили: нам за тобой идти или вперед? Аврелий
посмотрел на них, собираясь отдать команду, и тут мне внезапно
опять стало дурно. Как при взгляде на знак на границе баронских
земель, только не так сильно. Перед глазами поплыли неясные, но
однозначно угрожающие картины.
— Стой! — прошептал я, хватаясь за
стол. — Внизу западня. Мокиаха уже нет в лаборатории.
— С чего ты взял? — спросил маг, тоже
понижая голос до предела слышимости. — Он говорил с нами
оттуда.
— Говорил, говорил! А потом слинял.
Ты думаешь, у такого парня, как барон, не было потайного хода за
стену замка на случай, если ему прищемят хвост?
— Понятно, был! И не один, а целых
три. Так я их все нащупал и перекрыл заклятьями.
— А они у тебя непробиваемые для чего
угодно? Сам мне втирал об уникальности некромантов! Мокиах мог лишь
начать разговор из лабы, — а потом оставил там какую-нибудь
вещательную херь, и дальше трепался уже на бегу.