Это были все те, кому удалось спастись с «Афины», к сожалению,
большая часть храброго экипажа линкора, либо погибла в бою, либо
была взята в плен. Ну, и как вы понимаете, на борту челнока,
прибывшего на «Кагул», меня не поймут оказалось.
Почему? Подумайте сами. Во-первых, после того, что я натворил, а
именно, по сути подарив «Афину» врагу, я просто не мог смотреть в
глаза Таисии. Во-вторых, если убрать эмоции, появляться в
расположении Черноморского флота я вообще не желал, будучи сразу же
арестованным за самовольство. После такого фиаско с захватом
американцами одного из лучших наших линкоров и пленением его
экипажа меня даже великая княжна не спасла бы от трибунала. Да и
захотела бы Таисия Константиновна выручать своего непутевого друга,
когда тот подарил врагу ее родной флагман и отдал на растерзание ее
космоморяков вместе с кавторангом Жилой...
Да и если захотела помочь, не смогла бы этого сделать, слишком
тяжелыми были обвинения в мой адрес. Вот если бы наша с Аристархом
Петровичем авантюра удалась, это другое дело, победителей не судят.
Зато проигравшим пощады никто не даст. Как бы ни был я удачлив,
какой бы протекцией не обладал, трибунал и расстрельная команда
были мне в данном случае обеспечены. Более того скажу, на
контр-адмирала Василькова дело будет заведено в любом случае и
очень оперативно, что как правило не свойственно российской
правоохранительной системе, но в виде исключения, приговор
следственной комиссии будет быстрым и максимально жестким...
В том числе поэтому, хотя, что я себя и вас обманываю, именно
потому, что мне совсем не хотелось стоять перед расстрельным
взводом, я и не присоединился к своим друзьям на шаттле. Наэма,
когда в последний момент у двери челнока узнала, что ее командир
остается на «Йорктауне», психанула и решила остаться со мной.
Понадобилось все мое умение убеждать, чтобы заставить непокорного
майора Белло сесть-таки в шаттл. Тогда мы оба сильно
расчувствовались и даже всплакнули на прощание.
На словах я попросил Наэму передать Тасе от своего имени
извинения, а так же обещание, что верну ей назад «Афину» и вытащу
из плена Жилу и всех остальных. Эта клятва больше нужна была мне,
чем княжне, ибо так плохо на душе у меня не было, пожалуй, никогда
в жизни. В одночасье я потерял все: личный корабль и команду, я уже
не говорю о только что утраченной «Афине», свое положение на флоте
и карьеру, которую я ни шатко, ни валко пытался строить, свой
авторитет среди офицеров и адмиралов Черноморского флота. А самое
страшное, на мгновение я поверил, что утратил главное, без чего не
могу существовать – удачу, так я был опустошен и разбит, когда
отправив своих ребят на «Кагул», остался один на незнакомом корабле
в окружении, как мне казалось, чужаков, где почувствовал себя
абсолютным изгоем...