– Привет, Нудаша.
– Да нет…, – она тяжело дышала, закинула растрёпанные волосы за
спину. – Даша же.
– Что-то французское? – Я смочил губы и пробовал звук на языке.
– Дашаже! Мисьё же не манж па си жюр... Дашаже…
– Ну, хватит!
Я поднялся на лестничную площадку, а она схватила меня за
руку:
– Помоги, пожалуйста!
– Как же я откажу такой миленькой Нудаше, – перехватываю её
ладонь и применяю свой коронный приём, от которого все девушки
Вината мочили своё нижнее бельё. Взгляд с прищуром из-под
бровей.
– Тебе плохо? – скривилась Нудаша. – У меня шкаф упал! Пойдём
скорее!
Схватила меня за руку и потащила по второму этажу. Мужской и
женский корпуса соединялись дверью. Мы прошли через мужской, вышли
в женском. Нудаша потянулась к двери комнаты, а я врезался в
подставленное плечо.
– Простите, пожалуйста! – передо мной нарисовался пацан постарше
со щербиной между зубами. – Я дежурный Жук. Не могли бы вы
представиться?
Хотел сказать, что если он дежурный жук, то я – студент человек,
но не стал. Нудаша торопила.
– Максим Ча... Скверный.
– А ваш титул?
– Человек! – гордо сказал я и задрал голову.
– Других не имеется?
– Это более чем достаточно. Могу я теперь помочь девушке?
Посмотри, как она ждёт, вся взмокла.
– Кхе-кхе! – Жук прочистил горло и набрал побольше воздуха. –
ТОГДА КАКОГО ХЕРА ТЫ ТУТ ДЕЛАЕШЬ, ЧЁРТ!!! Первачам вход в женский
корпус запрещён! Я тебе что, нянька, всё объяснять!
– Дьявол, обними меня, не плюйся! – я отошёл подальше и
прикрылся рукой. – Что значит нельзя первокурсникам? А кому
можно?
– Тем, кому я разрешу! Тебе не разрешаю! Сдриснул в мужской,
пока я рукава на твоём костюме не оборвал!
И ведь какой тактичный, а? Сперва спросил о титуле, был любезен
и чуть ли в ноги не кланялся, а только услышал мой гордый титул
“человек”, и тут же сам превратился в свинью.
– Ещё раз повторить?!
Жук подошёл сбоку и схватил меня за шею, а я положил руку сверху
и передал немного чёрной. Ноги его дрогнули. Запасов у меня было
мало, но скверна на силу света действовала хорошо.
– Разлом мне в задницу, это что за херня?! – убирает от меня
руку, с которой на пол капают чёрные сгустки гари.
Ё-моё, а на моей руке ещё больше! И прямо сейчас гарь льётся на
обшарпанный линолеум. И тут я подумал… а чего добру пропадать? Взял
да шмякнул ему кляксу на морду.