- Да я вовсе и не...
Мы оказались за столом. Быбелкин с горя схватил ближайшую
бутылку водки и налил аж сто грамм.
Воронов тоже себе плеснул и сказал:
- Ваше здоровье Сергей... Вам у нас нравиться?
- Ага,- сказал Быбелкин закусывая бужениной.
- Селена чудная девушка. Чуткая, умная… и красивая.
- Ваша родственница? - полюбопытствовал я.
- Да, как и Мэри она моя двоюродная сестра и её родная.
- И много у неё сестёр? - пихнул я Быбелкина ногой, что бы тот
не молчал, а поддержал диалог.
Но тот лишь хмуро налил себе ещё немного водки. Резко выпил и,
уличив момент, сорвался с места. Я только рот открыть успел от его
прыти, но ничего не стал говорить, что бы не позориться.
Проводив его добродушным взглядом, Максим Воронов сказал:
- Их шесть сестёр, все погодки. Младшей Тане семнадцать, старшей
Мэри двадцать три.
Следующим я решил пригнать на диалог Камнежабова. Тот танцевал с
самой младшей Таней. Миниатюрная брюнетка как и все сёстры, с
короткой причёской и большим золотыми серьгами…
- Пошли,- мрачно сказал, вклинившись между ними.
Камнежабов резко встал и враждебно попытался отпихнуть меня,
готовый ударить.
- Ты! - начал я закипать. - Только попробуй меня отшить! К чёрту
вышибу тебя и твой род из нашего кружка по интересам.
Тот словно протрезвел:
- Чего тебе надо Буров? Я холостой, если что…
- Надо что бы ты пообщался с главой рода, прежде чем мы его
примем... Мы тут для этого, а не из-за баб.
Когда мы отошли от его пассии сказал:
- Напои его как следует.
- Сам напои, - огрызнулся он. - Что вы там пол часа делали.
- Я не пью! Выпей с ним чего покрепче, заведи душевную
беседу...
- Душевная беседа у меня сейчас возможна только Таней.
- Потом.
Камнежабов сел за стол рядом с Вороновым, выпил немного бренди и
сразу заявил:
- У кого мне просить руки вашей родственницы Тани?
- Ах это, - как-то через чур довольно сказал Воронов. – Вы с ней
знакомы всего пол часа, неужели она запала вам в сердце уже?
- В сердце не знаю, но жениться на ней хочу точно! Так у кого
спросить руки и сердца?
- У её отца разумеется...
Пообщавшись на тему экономики и выпив коньяка Камнежабов сказал
своё резкое слово:
- Думать тут нечего, надо человека принять в наши ряды. Его, и
его род. Ты какой-то странный Михаил… несообразительный что ли,
медленно думаешь.
Я чуть приподнял голову, вспомнив наше первое с ним знакомство.
Там он меня обзывал придурком и дебилом, в том числе в матерной
форме. Очень я тогда на него обиделся. И вот сейчас, что-то
подобное промелькнуло опять. Впервые с нашего сотрудничества.