— Я не ослышался, ваше величество? Османы наши будущие союзники…
— До поры. Их влияние на наших будущих территориях слишком высоко, пусть выметаются с Балкан. Лучше я буду иметь дело с чопорной девчонкой, возомнившей себя императрицей, чем с гадюкой султаном… — Поняв, что сболтнул лишнего, Вильгельм резко махнул ладонью, потеряв к Готфриду всяческий интерес. — Иди. У меня встреча с адмиралтейством.
Краем глаза статс-секретарь имперского ведомства иностранных дел Германской империи успел заметить, как сопящие от натуги слуги заносят огромный стол. Большой поклонник морского дела, кайзер холил и лелеял своих адмиралов, воспринимая каждую встречу как праздник. Сейчас он надеялся обильными угощениями и послушными рабынями немного смягчить общую горечь от потери Бисмарка и заодно обсудить закладку новых кораблей. Железной флотилии срочно требовался новый флагман. И, желательно, несколько систершипов. Вот только откуда им взяться? Один «Бисмарк» обошелся в целое состояние…
— «Проклятый удав», — злобно думал Готфрид, направляясь по длинным запутанным коридорам прочь из дворца. — «Почему я вообще должен ему подчиняться? Я гораздо умнее и способнее, а он стоит выше всего-то потому, что родился в нужной семье!»
Человеку, появившемуся на свет в совсем другом мире, в демократической Германии, претила идея социального неравенства. В разумении Готфрида править должны были самые способные, а не удачливые. К сожалению, явившийся ему серафим-покровитель забросил его во вселенную, где все устроено неправильно. Низшие сословия и помыслить не могли о свержении монархии, осторожные разговоры про революцию чудом не довели Готфрида до гильотины. Тогда это сочли пьяным бредом, посоветовав перебравшему статс-советнику как следует проспаться и перестать нести чушь.
— «Как только я выиграю, я принесу этому миру настоящую демократию. Все, кто не встроится в новый мир падут, а мы наконец заживем в обществе мира и процветания. Жаль конечно Алексиса, хороший был парень, зато теперь не придется его убивать». — Оба игрока немецкого происхождения не питали иллюзий относительно своего союза. Они договорились о временном союзе, прекрасно понимая, что рано или поздно их останется всего двое. — «Непонятно только, откуда взялся тот русский паренек. Серафим четко дал понять, что на одно государство приходится один игрок. Надеюсь, удастся допросить его перед смертью».