Застыв перед огромными дубовыми дверями, Далия с трудом
отдышалась. Ноги гудели от напряжения, спина горела и одновременно
ныла, так ещё и бок заколол. Самое то, чтоб явиться пред очи
строгого отца. Попытавшись придать лицу максимально виноватый вид,
девушка постучалась в дверь. Глухой стук наполнил длинный коридор,
где в такое время никого не было. Дверь бесшумно отворилась,
открывая вид на маленький кусочек кабинета. В дверном проёме
виднелись только книжные стеллажи и кожаное кресло.
Опустив плечи, Далия вошла в комнату, где появлялась лишь пару
раз за всю жизнь. Леннарт сидел за большим столом, на котором
возвышалась гора бумаг. За спиной демона было огромное окно во всю
стену, из которого открывался прекрасный вид на сад. Пройдя ближе к
столу, Далия смотрела по сторонам, пытаясь не бросать взгляд на
отца. Остановившись напротив, девушка опустила глаза вниз и
принялась рассматривать носки ботинок.
— Ты знаешь, зачем я тебя позвал? — усталый голос демона оторвал
Далию от созерцания дыры в подошве.
— Откуда мне знать? — девушка подняла голову, удивлённо
посмотрев отцу в глаза. — Я даже не знаю, за что меня наказали.
— Дерзишь? — густая бровь Леннарта поползла вверх, он не привык
слышать подобное от кроткой дочери, спокойно принимающей наказания.
— Молодец, на мгновенье я увидел… Впрочем, неважно, у меня для тебя
хорошая новость.
— Я не смею дерзить, отец, — Далия отвела взгляд и обратила
внимание на необычную обложку книги.
— Я, наконец-то, нашёл тебе мужа. Через два месяца он вернётся с
пограничья и мы объявим о помолвке.
— Что?! Какой муж?! Какая помолвка?! Я не настолько провинилась,
чтобы выдавать меня замуж!
Но Леннарт лишь приподнял уголки тонких губ, откинувшись в
скрипучем кресле.
— Тебя спросить забыли.
С прошлых событий слишком много всего произошло. Далия с трудом
могла определить, что из этого было на самом деле, а чего она
просто сильно боялась. Девушка считала своё существование
карикатурой на историю нормального демона, поблёкшим гротеском
жизни её сестры. Но вскоре отлично усвоила: то, что она всей душой
презирала, оказалось размеренным и спокойным существованием. Винила
ли Далия себя за то, что не ценила защиту, что давалась ей все эти
годы? — да не слишком. Единственное, что заставляло её сожалеть, —
это высокий каблук на туфлях, которые из-за оного пришлось скинуть
прямо на бегу, когда девушка поняла, что больше ничего не
остаётся.