Медвежонок дёргает обрезанным ухом, отходит в сторону, чтобы не
мешать. Ему ревновать старшую товарку к детёнышу смешно — кобель
Этайн почти не выходит из детской.
Дмитрий разметал пелёнки, ухватился правой ручкой за край резной
люльки и радуется, изливая на рысю свою любовь. Чувствует появление
отца, открывает глаза и улыбается беззубым ртом, гукает и дрыгает
от удовольствия ногами. Роман выхватывает сына из вороха ткани,
прижимает к себе, Этайн обнимает обоих. Семья сливается в
разноцветье эмоций, заполнивших небольшое помещение. У малыша их
пока не так много, зато они чисты, как родниковая влага.
Волну их счастья не останавливают стены, она дотягивается до
каждого обитателя замка. Замерла на бегу, задумалась о чём-то
спешившая с кухни девчонка. Вроде как выше и шире в плечах стали
часовые у ворот и на башне. Встрепенулся на насесте учёный ворон
мода Жанака, крумкнул вполсилы и замер, приподняв крылья.
Успокоились в конюшне возбуждённые возвращением Тора кони, даже
коровы замерли, прекратив жевать.
Через минуту обитатели замка встряхиваются и вновь принимаются
за свои дела, улыбающиеся и умиротворённые.
Полчаса спустя, оставив уставшего парня в компании рыси, собаки
и вернувшейся с кухни Аутры, супруги по давней привычке поднялись
на стену. Оттуда и видно далеко, и прохаживаться можно неспешно, и
вообще, свободнее, чем в четырёх стенах сидеть. Сама Романовка с
замковой стены видна не вся, только нижняя плотина да черепица крыш
кое-где просматривается. Всё-таки перепад высот у Сладкой изрядный,
а замки, что бревенчатый, что строящийся на другом берегу
каменно-кирпичный, почти у места впадения в Извилицу расположены.
Зато прекрасно видны заливные луга, выпас, часть полей и лодочные
пристани. Из-за плотин сквозное плавание по Сладкой стало
невозможным, да оно и не особо и требуется. Руда и торфяной кокс с
болотистых верховьев, глина, песок и известняк с Извилицы — всё
оседает в селении, чтобы обернуться кирпичами, керамической
посудой, железом и всяческими полезными инструментами.
Дождь прошёл, ветер поволок тучи куда-то за окоём, громыхает
где-то там, но чуть слышно, слушать жену не мешает.
— Хлеба и круп разных до нового урожая с избытком хватит. Было
бы кому, часть можно было бы и продать, но покупателей, сам
знаешь…