Теперь вымоленному и долгожданному стукнуло двадцать шесть. Он
поступал в три ВУЗа, два из которых оплачивал я, но нигде не
продержался и года. Слишком нестандартен для этих образовательных
конвейеров, вздыхала мама. Устраивался на работу четыре раза, но
отовсюду вылетал с испытательного срока; нигде почему-то не оценили
его сложный характер и тонкую индивидуальность. Дальше хуже — мой
брат открыл в себе бизнесмена, хозяина собственной судьбы. Родители
брали для него займы под залог квартиры — кредитная история Игоря
была испорчена еще в студенчестве, его разворачивали даже в самых
непритязательных ломбардах у метро. Надо ли говорить, что
выплачивал эти займы тоже я?
— Игоряша еще не нашел себя, — сказала мама. — А как твоя жизнь,
Олег? Так один и кукуешь?
— Да вот, пока не сложилось…
— А с Катериной общаешься?
Я слишком сильно вогнал нож в котлетку — железо царапнуло
фарфор.
— Мама, я же говорил тебе уже сколько раз: мы с Катей развелись.
Это окончательно. Незачем нам общаться.
Мама глубоко вздохнула. Конечно, теперь-то она вздыхает, а со
свадьбой поздравляла сквозь зубы. Катька тогда красила тонкие
прядки в ярко-красный, мама находила это ужасно вульгарным и
подозревала невестку в стремлении окрутить наивного мальчика с
прицелом на бабушкину квартиру. Справедливости ради — только первое
время. Потом-то они поладили, созванивались часто. Когда мы
ссорились, мама принимала не мою сторону, а Катькину. Когда мама
слегла с язвой, Катька через день каталась в больницу, супчики
протертые готовила. И сейчас мои родители продолжали общаться с
Катькиными.
— Жаль, жаль, — сказала мама. — Я же помню, какой ты с нею был
счастливый…
***
Мы и правда были тогда счастливы до одури. Женились на скорую
руку — как семейной паре нам обещали отдельную комнату в общаге;
хоть я и был москвичом, но Катька как-то обаяла комендантшу.
Платье, лимузины, кольца — всей этой шелухой мы не озаботились. С
утреца жахнули с друзьями-студентами шампанского из пластиковых
стаканчиков — и всей ватагой повалили в ЗАГС.
На узком тротуаре мы уткнулись в семейную сцену: тетка с красным
лицом орала на мужика, который вяло огрызался, ссутулившись и держа
руки в карманах. Хихикая, студенты обошли по бордюру самозабвенно
ссорящуюся пару. Катька прижалась ко мне и прошептала: “мы никогда,
никогда такими не станем”.