Мы были тогда сами не свои. В любой удобной и неудобной
ситуации, изрядно смущая окружающих, стремились прикоснуться друг к
другу. Хотя бы за руки подержаться, но лучше, конечно, прильнуть
всем телом — Катька обожала тереться о меня бедрами, чувствовать
мою реакцию и заливисто смеяться, запрокинув голову, так что я
видел все ее маленькие белые зубы. Люди в метро зыркали на нас
возмущенно и пересаживались подальше. А что творилось, когда нам
удавалось остаться где-нибудь вдвоем… секс у меня был и до Катьки,
но я не представлял, что им можно заниматься ночами напролет, до
рассвета, едва оставляя пару-тройку часов на сон.
В перерывах между сексом мы разговаривали — тоже взахлеб и до
глубокого утра. Мы читали одни и те же книги, мечтали об одном,
ценили в людях одинаковые свойства. Любовь не замыкала нас на себе,
у нас тогда было много, как мы полагали, друзей. Недели не
проходило без гулянки, или вылазки на природу, или тусовки, или
любой движухи. Нас постоянно куда-то звали: мы были легки на
подъем, веселы, счастливы — и люди тянулись к нам.
Потом умерла моя бабушка, и мы переехали в ее подмосковную
квартиру. До работы оттуда было ехать два часа в одну сторону.
Можно было устроиться и поближе, в райцентре, но мы понимали, что
настоящих перспектив там нет. Впрочем, тогда сил хватало на все: и
на работу, и на учебу, и на секс каждую ночь. И, конечно же, на
первые ссоры, куда без них. Ругались мы так же бурно, как
трахались: Катька рыдала, я уходил в ночь, хлопая дверью. Но больше
чем на пару часов нас тогда не хватало — притяжение молодых
здоровых тел брало свое, и примирение завершалось на стареньком
продавленном диванчике.
Когда тест показал две полоски, Катька светилась от счастья. Нам
едва стукнуло двадцать четыре, мы были бедны и много работали, но
все это вообще не казалось препятствием. Просто наша любовь
получила естественное продолжение, и мы были готовы всё преодолеть,
лишь бы его реализовать. Но случился выкидыш, свет внутри Кати
погас — и, кажется, так никогда и не загорелся снова.
Беременность сделалась ее идеей-фикс. Первая-то была
случайностью, Катька просто забыла принять таблетку; но теперь она
подошла к вопросу со всей ответственностью. Поставила меня перед
фактом, что ради будущего ребенка мы переходим на здоровый образ
жизни. Мы и прежде не курили и почти не пили, теперь же вместо
картошки со свининой на столе воцарились некрахмалистые овощи,
белое мясо и какая-то невероятно полезная зеленая дрянь, которую я
всякий раз старался втихаря сбросить с тарелки в мусорку. Но и
через год желанная беременность не наступила. Катька прошерстила
женские форумы и постановила: сексом мы теперь занимаемся строго в
овуляцию, а в остальное время мне надлежит воздерживаться даже от
мастурбации. Мои попытки предложить другое решение были
бескомпромиссно отвергнуты. С Катькой вообще сложно стало
разговаривать, она быстро переходила на крик, а там и на визг.