Я потер виски:
— Не знаю, Вадь. Пытаюсь это себе представить — и не могу. Это
же не выходные, не отпуск даже, когда еле успеваешь выгрузить из
головы срань эту рабочую, как уже пора загружать ее обратно… — я
пожал плечами. — Знаешь, мне кажется, только когда это все
закончится, я пойму что-то важное и начнется… ну, настоящая жизнь,
что ли. Которую я даже представить себе не могу за всеми этими
бесконечными совещаниями-отчетами-докладами-метриками… Наверно,
найду другое занятие в жизни. Но потом. Сперва выдохну.
Попутешествую. А может, и вовсе свалю из России с концами.
— Это ты зря, — Вадим нахмурился. — Своих держаться надо. Для
тебя что вообще значит твоя страна?
— Да не знаю… березки… мама с отцом… интуитивно понятные правила
жизни. А так и ничего вроде. Мог бы в граждане мира податься. Но,
впрочем, лень. Без разницы, где чувствовать себя никому не нужным —
там или тут.
— По крайней мере мы на отечественную экономику пашем, амиго.
Даже и под немцами этими сраными. Зарплаты и налоги все равно у нас
в стране оседают.
— Так-то оно так, — я допил газировку и долил еще из банки в
стакан. Приторный вкус поднадоел, лучше бы пива взяли, жаль, что
Вадиму нельзя. — Но ведь я обычный наемный манагер. Любой на моем
месте делал бы плюс-минус то же самое. Хотел бы я чувствовать себя
нужным. Нет, не так — быть по-настоящему нужным. Делать то, что
только я и могу, и знать, что это реально… меняет что-то. Но как-то
вот… не выходит.
— Понимаю, амиго, — Вадим отсалютовал мне банкой газировки. — Но
ты всерьез думаешь, что типа достаточно бросить работу, и в твоей
жизни из ниоткуда, само собой появится что-то настоящее?
Уверен?
— Да ни в чем я, блин, не уверен! Знаю просто, что не могу так
больше. Тошнит меня от этой работы, понимаешь? Втюхиваем продукт
клиентам, чтобы они лучше втюхивали свой продукт своим клиентам.
Переплачиваем зажравшемуся хамлу Протасову, а внештатников держим
на копейках. И вот на всю эту ерунду я свою единственную жизнь
трачу… Мне уже тридцать пять…
— А ты не откладывай жизнь на завтра, — Вадим подмигнул. — Живи
здесь и сейчас. Есть тут недалеко одно место… Как бы бар, но без
вывески. И без бухла. Зато с особыми правилами.
— Ты же знаешь, я… это… не употребляю.
— Только дурь в голову и приходит? — Вадим усмехнулся. — Есть
кое-что получше, амиго. Если с этого не почувствуешь себя живым,
тогда уж и не знаю, тогда пора в простыню и на кладбище.