Она хотела спросить меня о хозяйке, которая так кричала, что
было слышно и в зале, на что я смолчала, лишь слегка всхлипнула и
опустила обиженно глаза. Та саркастично хмыкнула:
- Что, опять приставал?
Я лишь передернула плечами.
- Вот тварь! – сплюнула она. – Дождется когда-нибудь! Я сама ему
яйца оторву! Иди, работай и не бойся. Поняла?
Я вновь кивнула, не поднимая глаз и лишь слегка скосив, увидела,
что передо мной стояла подбоченясь, довольно молодая, плотного
телосложения деваха, с лицом, слегка изрытым следами от оспы. Она,
как потом оказалось, была всегда на моей стороне и защищала, как
могла, как ото всех в зале, так и от мужа хозяйки таверны. И хотя
хозяином числился он, всеми делами управляла та самая женщина, что
била его полотенцем.
Звали девушку Марита, или сокращенно Мара. Мне так было
неожиданно, потому что меня звали примерно также – Рита и без
сокращения, но как звали мое тело, в которое пришлось вселиться, я
не знала. Но вскоре услышала и немного прибалдела – меня звали
также! И здесь я была Рита! Хозяйку звали Окса и хозяина
Дубель.
- Дубина, - хмыкнула я про себя, - и сволочь! Теперь ты меня не
застанешь врасплох! Я тебе не девчонка забитая, я та еще баба, хотя
и в таком нежном теле.
Я огладила себя с удовольствием и прищурилась, оглядывая свое
место работы.
Это была кухня. Нет, не так. Это была КУХНЯ!
- Ого-го! - сказали бы мои подружки поварихи и тут же бы
притихли от невозможного огляда картинки.
Такое оборудование я видела только в кино или же в сказках.
Огромное помещение, примерно как наших прежних - четыре, с двумя
окнами, закопченными, немытыми, поэтому мало дающими свет, почти
сумрак. Смог висел еще и от огромной печи, что была в простенке
между теми самыми небольшими окнами. Труба её выходила в стену. На
ней стояли огромных четыре котла, в которых что-то булькало и
исходило паром. Еще сковороды разных размеров и кастрюли с длинными
ручками в виде судков. Там, как я поняла потом, варилось обычно
овощное рагу, кипятилась вода под мясную похлебку. Вода под мытье
посуды и прочего использования, скорее для постояльцев, тех, кто
заказывал бадью для помывки, грелась в огромном котле, вставленном
в саму жарочную поверхность печи. Рядом приступок с бадейкой и
корчага для переливания. Посередине стоял большой стол или как я бы
сказала постамент для готовки. Около него вертелись, работали
ножами и поварешками обслуга кухни: два повара мужчины, один из
которых все же был главным и шесть поварят, тоже мужеского пола.
Совсем юные помощники и просто мальчишки. Несколько женщин были на
подхвате в основном на принеси-подай. И все же из них тоже была
одна главная – высокая, худая и жилистая тетка с властным лицом и
злыми глазами. Она смотрела за своей группой женщин и за мной тоже.
Её слушались все, даже иной раз и юнцы поварята. Почему? Я поняла
тогда, когда она встретилась с самой хозяйкой и та что-то ей
шептала. Она же смотрела на меня, скосив глаза и презрительно
усмехалась. Наговорившись, они разошлись, приторно улыбаясь друг
другу. Как потом узнала, звали её Брызла. Это имя уж очень ей
подходило, так и брызгала глазами во все стороны, замечая все
вокруг и тот час делая замечания и иной раз раздавая тычки и
подзатыльники. Особенно доставалось озорным мальчишкам, которые
следили за дровами, огнем и водой.