Девочка стояла, молча глядя на того,
с кем несколько дней назад целовалась, и кусала губы. В глазах
принцессы стояла такая боль, будто Шахрион ударил ее мечом в
живот.
- Да он боится даже свою жизнь
защитить, что уж про честь говорить! – Не унимался принц.
- Лариэнна, - Шахрион протянул руку к
девочке, но у той в глазах стояли слезы. Он прочитал в ее взгляде
разочарование и обиду.
- Трус, - выплюнула принцесса одно
единственное слово, после чего развернулась и бросилась бежать в
замок.
- Стой! - Шахрион попытался
подняться, но мощный удар ногой отбросил его на спину.
- С тобой мы еще не закончили,
ничтожество, - Гашиэн высоко поднял свой меч, свистнул разрубаемый
воздух, и резкая боль пронзила голову мальчика. – Лучше бы,
конечно, тебя прибить, чтоб не мучился, только я не такой добрый,
пошли парни.
Плача от нестерпимой боли, Шахрион
схватился за голову, глаза ему заливала какая-то жидкость, а свет
перед глазами померк.
***
Четырнадцатый день третьего месяца
лета 35-го года со дня окончания Последней войны, утро.
Сон закончился столь же неожиданно,
как и начался. Несколько недель из прошлого промелькнули перед
спящим императором, помахав на прощание и вытолкнув его в солнечное
утро. Шахрион сел на кровати и закрыл лицо руками. Прошло немало
времени, прежде чем он сумел взять себя в руки и подняться, после
чего первым делом схватил початую бутыль, из которой сделал
изрядный глоток.
Скандал тогда вышел нешуточный, и ни
о какой свадьбе уже речи не шло. Раненый наследник престола вместе
с отцом покинули недружелюбное государство, чтобы больше никогда в
него не возвращаться. Лариэнна нашла себе другого мужа, от которого
родила девочку, но долгая жизнь, увы, не была предназначена ей
богами. Принцесса умерла от болезни, не успев даже отпраздновать
первый день рождения дочери.
Но даже такая, слабая и хрупкая, она
была из рода Лиритиэлей. Маленький наследник престола не понимал
этого так отчетливо, как умудренный жизненным опытом император.
Изменник, поменявший господина и основавший новую династию,
признавал только силу и мужество. У него было крепкое семя – все
потомки характером пошли в первого венценосца.
В тот злополучный вечер никто не
требовал от юного Черного Властелина победы, хватило бы и обычного
желания драться за то, что дорого, за идеалы, за свою честь. Ничего
этого у трусливого мальчишки не наблюдалось, и поэтому его
единственная любовь досталась кому-то другому, более
решительному.