- Но не вся.
- Да, - поморщился генерал, - не вся.
Личные войска принца, как Орден того и хотел, пойдут на восток -
захватывать Зантиртан, а еще три тысячи займут прочие города и
деревни страны. Указы его величества не обсуждаются, но я вновь
повторю, что возражаю против этого.
- Почему же?
- Распыление сил на войне преступно,
даже когда имеешь дело со столь слабым противником, как Империя. К
тому же, я полагаю, что Шахрион запрется с армией в Черной
Цитадели, а это мощная, почти неприступная твердыня. Мне
понадобятся все имеющиеся силы, чтобы выкурить его оттуда, тем
более что чародеи ничего не смогут поделать с заговоренными
городскими стенами.
- Понимаю тебя, - кивнул высокий сын.
– Но не в силах поддержать - слово сказано.
- Сказано, - вяло подтвердил генерал.
– А значит, по слову и быть.
- Вот видишь, благородный Бирт, ты
сам все понимаешь, – снисходительно заметил священник.
- Не все. Мне не ясно для чего нам
нужны деревни и городки, затерянные в лесной глуши. В них нет
гарнизонов, нет складов, не уверен даже, что есть чем
поживиться.
- Давайте дождемся утра, тогда вы все
увидите своими глазами.
Генерал недоверчиво покосился на
собеседника. Ему очень не понравился тон, которым были произнесены
последние слова. Этот орденец, он как кошка – ласково мяучит,
спрятав когти в мягких подушечках лап, но чуть что не по нему -
чирк, и бритвенно-острые лезвия устремляются в горло жертве.
- Как пожелаешь, высокий сын, - Бирт
склонил голову в поклоне. – Проклятый дождь! Ты как хочешь, а я
собираюсь остаток ночи провести в шатре!
***
Пятый день третьего месяца лета
35-го года со дня окончания Последней войны, утро.
Утром генерал в сопровождении личной
свиты въехал в покоренный город. Основные силы армии вторжения уже
маршировали по имперскому тракту, растянувшись змеей, и он спешил к
своей армии, однако настоятельное приглашение высокого сына нельзя
было просто взять и проигнорировать.
Уже на валу генерал услышал вопли,
чередуемые мольбами о помощи, и нехорошие предчувствия, не
оставлявшие его с утра, оформились в четкое ожидание беды. Сам
город выглядел симпатично, тела убрали, а булыжные мостовые отмыли
от крови. Вот только отчаяние, витавшее в воздухе, не давало
сосредоточиться и нервировало даже лошадей, которые храпели и
стремились пуститься вскачь, чтобы быстрее уйти прочь из этого
места.