– Причем всегда, – согласился капитан. – От борьбы за мир, как от всякой борьбы, человек звереет, так как в борьбе надо только побеждать. Я лучше о пиратах напишу.
– О пиратах так о пиратах. Это будет романтическая история? Хроника злодейств? Публицистика?
– Это будет белый стих, мадам. Никаких рифм. Лишь аритмия океана. Белый стих размером с океан. Одно я только думаю: поместится ли на моей кухне Пегас?
– У истинного поэта даже табурет под парусом.
Дрейку показалось, что Лиду вдруг скосило всю, как кливер. Хорошо, раздался звонок.
– Надеюсь, кэп, вы в галерке?
– Нет, мадам, партер, третий ряд.
– Как вы пали! Это мелкобуржуазно!
– Зато близко, – пробормотал Дрейк.
Он почувствовал, что устал. В этом фейерверке он совсем забыл, ради чего, собственно, пришел на спектакль. Катя, подумал он, Катя. Он произнес про себя несколько раз это полузабытое имя, и оно возродило в нем, как заклятие, былое. Как на призыв «Сезам, откройся!» открывалась дверь к несметным сокровищам. Вот только остались ли они там?
Федор не слышал, что говорят актеры, что-то суетятся, балагурят. Он видел Катю, и ему казалось, что она тоже увидела и узнала его. Несколько раз он ловил ее взгляд на себе. В антракте он не встал и остался в зале. Лида увидела знакомую и вышла вместе с нею в фойе.
– Видела твою, – сказала Лида.
У Федора захолонуло сердце.
– Кого? – выдохнул он.
– Сумасшедшую в малиновом кимоно. Из свиного рыльца сшила сарафан. Ей, небось, не сказал, что авангард? А как родной жене, так на ней и рейтузы – авангард! А дракон на спине – ничего!
– Рейтузы? Нет, рейтузы не авангард. Рейтузы – анахронизм.
Спектакль закончился под гром аплодисментов.
– Ну, как? – спросила Лида
– Душно, – ответил Федор, вытирая со лба пот.
– Я про спектакль спрашиваю.
– Спектакль как спектакль.
– Как тебе твоя Туманова?
– Моя?
– А то чья же? Что же, ты думаешь, я не знаю твоей первой жены? – Лида насмешливо смотрела на супруга. – Ты, Федя, как ребенок! Смешно даже, ей-богу!
– Смешно, – согласился Федор. – Подождем, когда она выйдет.
– Подождем, – кивнула Лида. – Ты подожди, а я домой пойду. А то Машенька одна.
– Останься. Ничего с ней не сделается. А ты не ребенок?
– Кэп! Где вы были в антракте? – раздался откуда-то сверху голос Анны Семеновны.
– В антракте, мадам! – не поворачивая головы, отозвался Федор.