– Я устрою суд над Мод. Это она меня соблазнила. Она свободна, и я хочу отвоевать мою свободу.
– И как же это? – спросил я его удивленный.
– Похищением, – сказал он со спокойствием и благородством, которое меня восхитило.
*
Дни шли, мы путешествовали, я и албанец.
Он отвез меня в Германию и очень долгое время казался озабоченным.
Я уважал его страдание и больше не размышлял о похищении, молчаливо хвалил его попытку в разлуке забыть эту Мод, которая воспламеняла его страстью до жажды смерти.
*
Утром в Кёльне, посреди Хохештрассе, албанец показал мне на молодую девушку с музыкальным инструментом в руке, которая следовала рядом со своей гувернанткой.
Лакей, одетый в ливрею хорошего покроя, шел на десять шагов позади двух женщин.
Молодой девушке исполнилось лет семнадцать. Две косы падали ей на спину. Дочь патриция, она казалась такой веселой, как будто мы были не в Пруссии, а в каком-нибудь волшебном королевском городке.
– Следуйте за мной, – сказал мне вдруг албанец.
Он заставил меня поспешить, показался лакей, и, подойдя к юной девушке, албанец обвил рукой ее талию, поднял девушку и очень быстро побежал.
Полный беспокойства, я побежал за моим другом.
Я не помнил себя, но, конечно, озадаченные лакей и гувернантка совсем потеряли голову, потому что ни они не закричали, ни охрана!
*
Одержав победу, мимо собора мы проследовали на вокзал.
Молодая девушка, очарованная величественной и мужественной осанкой своего похитителя, улыбалась, испытывая восторг во всех смыслах, и, когда мы курили в вагоне поезда, на пути в Эрбесталь, через границу, албанец целовал самую покорную невесту до потери души.