Они не знали, что можно без оружия – вот так быстро, за мгновение – до полусмерти изувечить человека и легко сломать каленый клинок тремя пальцами. Сломать – будто сухую веточку. До самого отплытия своего корабля наемники в Виннете не показывались
Такие вот рассказы ходили про силу рук Прозора. Когда Добромил спросил его об это случае, то Прозор, улыбаясь, достал из кошеля большой медяк и, так же как и тогда, положив деньгу на пальцы, неторопливо слепил кукиш. Медяк круто выгнулся, но не треснул. Медь, она мягкая.
– Нож у наемника был хитрый, но… В общем – хлам. Перекалён. Твой клинок ломать не стану. Не получится. Ты уж извини, Добромил…
Вот и сейчас, Прозор раздвинув гриву протянул руку к черному волосу, зацепил его у корня жесткими пальцами и с силой сжал их. Думал вырвать.
Волос вдруг изогнулся и обвился вокруг его запястья. Послышалось тихое шипенье и схожий с комариным зуденьем писк.
Прозор, не обращая на это никакого внимания – будто каждый день выщипывал из грив живые пищащие волоса – бросил диковину на середину дороги. Там нет травы и можно лучше разглядеть, что за погань прицепилась к жеребцу.
– Иди сюда, Любомысл! Вы, парни, тоже гляньте! Что за диковина на шее Дичко сидела? Никто не знает?
Любомысл присел над волосом. Тот вился кольцами и тихонько пищал. Молодцы вовсю глазели на прыгающую по камням невидаль, но рук к ней не тянули. Вдруг эта гадость кусача да ядовита.
– Конский волос? – бормотал старик. – Тот что в воде живет? Который в человека может заползти и нутро грызть? Нет, у того цвет другой. Он серый и не блестит. И покороче будет, и на суше не живет. А это… Нет, не знаю что за дрянь.
– И я не знаю! – отчего-то резко огрызнулся Прозор. – Тоже поначалу думал – эта тварь из болота. Нет. Этот толще и блеск чешуйчатый.
– Чешуйчатый? – задумчиво сказал Любомысл. – Щас глянем.
Старик полез в висевшую на плече суму и споро вытащил из нее толстое выпуклое стекло. Таким пользуются мастера, что с золотом и самоцветами дело имеют. Оно сразу камень увеличит и изъян – если есть – покажет. Для удобства стекло Любомысла было оправлено в медное кольцо с приделанной сбоку резной деревянной рукоятью.
Волос все извивался и скакал по камням. Так ничего не разглядишь, сколько не увеличивай это чудо. Старик обернулся к парням.