– Война! Летборгцы идут! – кричала она жалобно, посерев лицом и в пустоту отмахиваясь мечом.
– Я скоро! – закричал ему Карислав, всем весом проламываясь сквозь грибной круг. Некоторое время Оборотень и Святомор оставались одни, словно косцы вгрызаясь в стену грибов. А потом вдруг в грибах перед ними образовалась прогалина, брызнули во все стороны остатки ножек и шляпок, и на поляну вывалился Карислав, размахивающей огромной, похожей на оглоблю палкой.
– Теперича поглядим кто кого! Э-эх! – тяжёлый ослоп пошёл по кругу, с сочным звуком сминая грибы. – Э-эх! – останки поганок полетели во все стороны. – Теперича махну – будет улочка, а опосля – переулочек! – радостно орал он, ни на миг не останавливаясь. Грибной дурман чуть ослаб, Оборотень со Святомором злее заработали мечами, с чавканьем шагая по грибной трухе.
Теперь грибы уже не успевали нарастать, пошли попроще, всё больше хилые навозники, а вскоре и дождь выдохся, стал прекращаться.
– Наша взяла! – Карислав потряс в сторону леса кулаком.
– Рано радуешься, – тяжело дыша, осадил его Оборотень, помогая подняться пришедшей в себя Велене.
Словно в подтверждение его слов, неестественно быстро, как по мановению руки, сгустилась темнота.
– Хоть глаза выколи, темнее не будет, – озабоченно заметил Святомор.
– Нет, там вон что-то светится. – Велена приблизилась поближе к сотоварищам.
И верно, когда глаза привыкли к темноте, стало видно, что кое-где успели нарасти новые, совсем уже хлипкие на вид, но за то светящиеся грибы.
Оборотень прислушался. Навья, только что ликовавшая, снова была испугана:
– … место плохое, место дурное, беги пока цел, невредим.
– Кто это? – услышала вдруг Золотинка.
– Навья. Не нравится ей здесь.
– Ого! – содрогнулся Карислав и отодвинулся подальше. Что до остальных, то они не успели ничего сделать, услышали другое…
Это было похоже на шум морских волн, извечно накатывающихся на Лукоморье, только более непрерывный и приближающийся.
– Тьфу, тьфу, тьфу на все четыре стороны, беги же! – возопила навья.
– Ещё чего! – Оборотень не трогался с места.
– Беги, беги, это грибные духи за тобой идут, тьфу, тьфу, стопчут, сомнут!
И вот в лесу замигали жёлтые огоньки, заколебались странные тени, шум превратился в нестройный хор шепчущих голосов. И темнота заколыхалась, проявляя странные фигуры в широкополых шляпах или колпаках, с бледными, безглазыми лицами и тонкими руками. Они то двигались над землёй, то роились меж заросших мхом и лишаем деревьев, и всё время шептали безгубыми ртами, на разные голоса: