– Ну как там твоя леди Ди? – начал я разговор, выйдя на улицу.
– Ой, братан, мы же развод произвели. Всё. Я ей айпод воротил и футболку с халком. Бабистика локти кусает теперича.
– Зачем? Что она сделала-то?
– Ты поздно как-то спохватился. Я уж с мая без мадам жизнь живу. Честно говоря, не помню, что конкретно случилось.
– Жесть конечно. А айпод зачем отдал? Это же типа подарок.
– А чтобы рассчитаться окончательно. Ну вообще, я думал, она мне медведя воротит. Ну, моему примеру последует. Нифига. Безнравственный народ – эти женщины.
– У вас обостренное чувство справедливости, сир. Мир не так чист, как хрусталики ваших наивных глаз.
Мы шли по аллее в сторону нашего любимого бара. Любимым он был потому, что о нём практически никто не знал. И на нашу любовь к нему, я уверен, повлияли обстоятельства нашего первого визита туда. Думаю, мы просто отождествили бар с той прекрасной порой нашей жизни.
Находится он за Белкинскими прудами, в коттеджном поселке. Место пыльное, сухое и невероятно сильно контрастирующее с прибрежной зоной у прудов. Если окружение прудов, диаметром метров в двести, обросло частоколом хвойных деревьев, то процентное количество влаги на дороге, около которой стоял бар, стремилось к нулю. Создавалось ощущение, что на этой дороге вещество может существовать лишь в двух агрегатных состояниях. В твёрдом и газообразном. Жидкое в такую жару моментально превращается в газообразное. Хотя, стоит справедливо заметить, что в особую жару дорожное полотно начинало постепенно покрываться рельефом, повторяющим узоры протекторов шин проезжающих машин. Выходит, что всё же в жидком состоянии вещество на этой дороге существовать может, но это не отменяет того факта, что микроклимат этой дорожной артерии имел много общего с климатом северо-восточной Африки.
Впервые мы оказались на этой дороге, когда нам было лет по пятнадцать. Мы изучали окрестности города, стараясь найти занятное место, где можно укрыться от бытовой повседневности. Помимо необъяснимого пилигримного рвения открыть для себя что-то новое наши сердца наполняло животное чувство страсти. Как говорит моя мама, пришло время влюбиться. Нет-нет, мы влюбились не друг в друга (хотя, если отбросить предрассудительные мысли, можно сказать, что мы имели с Игорем некую эмоциональную связь, которую можно назвать любовью), а влюбились в девушек.