Ника сокрушенно вздохнула. Что ни говори, Мир очень ей
понравился, и ей больно было сознавать, что у них нет совсем ничего общего.
Ладно, если он использует ее в своих целях, она тоже без зазрения совести будет
собирать крупицы правды этой вселенной и создавать из них сказку для своей.
Ника полагала, что после долгого отдыха днем будет
переживать и размышлять всю ночь, но вскоре ее сморил сон — а снились черные
глаза, в которых полыхал нездешний огонь, и больше ничего.
Ника проснулась бодрой и отдохнувшей, жаль, она понятия не
имела, который час. Мир накануне признал, что отсутствие в комнате часов — его
упущение, но не успел ничего исправить. Ставни на окне так же не поддавались
усилиям Ники, и ей оставалось только освежиться и дернуть за пресловутый
шнурок, вызывая служанок или любезную Виолу.
Дожидаясь помощницу, Ника нервно расхаживала по комнате.
Тусклое освещение и невозможность понять, какое сейчас время суток, ее
нервировали. Платье провело ночь на стуле и вроде бы не пострадало, но
необходимость вновь наряжаться по-парадному и влезать в туфли на высоком
каблуке раздражала. Радушные хозяева могли бы постирать Никины тряпки и вернуть
их ей, она бы не отказалась от своих привычных джинсов!
— Доброе утро! — приветствовала гостью кругленькая Виола с
лицом, напоминающим румяный колобок.
— Доброе утро, Виола, — отозвалась Ника и похлопала ладонью
по голубому лифу. — Мне что, снова это платье надевать?
— Я подсоблю.
— Да, спасибо, конечно, но я привыкла к одежде попроще. На
торжественный ужин оно подошло идеально, а теперь мне бы хотелось вернуть свою
блузку и джинсы, если можно.
Виола развела руками.
— Думаю, это невозможно. Уж прости. Полагаю, хозяин от них
избавился.
«Я обрету их снова в момент возвращения», — сказала себе
Ника и не стала возмущаться, только кротко попросила:
— Нельзя ли тогда подобрать мне одежду поудобнее? Я не могу
круглосуточно жить в вечернем платье, а от таких каблуков у меня затекают
пальцы и стопы сводит. Если не предполагается, что я буду расхаживать повсюду
босиком, я бы еще не отказалась от каких-нибудь кроссовок.
Виола воззрилась на туфли, потом на платье. Кажется, эта
мысль даже не приходила ей в голову. Если уж женщина об этом не задумывалась,
что пенять Миру? Но Ника все же не могла подавить досаду. Надо еще
поинтересоваться, что, по мнению хозяина, ей следует делать все эти три месяца?
Даже читать не получится! Выходить пожрать, а в остальное время смирно сидеть в
темной комнате, где ни свет не включить, ни окно не открыть?