Уже на следующий день он принес Давиду аудиозапись:
— Я тебя умоляю, — пела Ксюша в телефонную трубку, надевая свои кожаные сапожки, которые неделю назад купил ей жених, — ну какая тут может быть любовь? Нет, он славный, хоть и похож на Винни Пуха, но трахаться с ним совсем не фонтан. А он еще такой неуемный, чуть ли не каждый день хочет. Вот это минус, конечно. Но зато миллион других плюсов: хата охрененная, видак, телик, машинка автомат, сама все стирает и выжимает. Ну и денег полно: тарится где-то за доллары, такие вкусняшки домой приносит. Ну чем не идеальный муж? Где я еще такого лоха найду? А мне уже двадцать пять! И еще родаков пенсионеров поднимать. Они в той глуши от голода помирают, одна корова их и спасает. Вот мой Давочка им и поможет.
Давид прослушал запись, не дрогнув, и даже не поменялся в лице:
— Нет, я знал, что огромной любви у нас обоих нет. Но я очень рассчитывал на уважение. А его тут, к сожалению, тоже ноль.
В этот же день Ксюшенька съехала из его квартиры. Сначала она громко рыдала и обзывала Давида. Затем успокоилась и долго извинялась, спрашивала, что же она натворила, ведь она так сильно любит его. Он молча протянул ей аудиокассету и помахал рукой. Больше он никогда ее не видел.
— Ты понимаешь, что я спас тебя? — повторил Дима.
— Да! А я сейчас спасаю тебя. Нам скоро сорок, и у нас ни хрена нет и не будет. Мне ты не позволишь иметь семью, тебе везде будет видеться меркантильность и фальшь, и сам никогда не женишься — нет на свете той бабы, которая тебя, такого красавца, достойна.
— Да мне просто не нужна жена! — Дима повторил по слогам: Не-нуж-на!
— Возможно, — согласился Давид, — но дети нужны.
— Ты помнишь, что мы обещали друг другу, когда Юрчика не стало?
— Димон, нам было по семнадцать лет! Конечно, его смерть нас потрясла, и мы поклялись никогда не иметь детей. Но одно дело планировать их не иметь, а другое дело отказываться, когда у тебя они уже есть: живые, настоящие, которым нужен отец. Это твои дети.
— Откуда ты знаешь? Ты даже и близко не представляешь себе, какие эти бабы коварные, и как они умеют плести сети, а потом ловить таких глупых мужиков, как ты.
— Она пять лет тебя любила, сидела у метро, ждала, чтобы просто увидеть. Пять лет! Назови мне еще хоть одну бабу у которой так ехала крыша на тебе? Я видел ее глаза. Она бы жизнь за тебя отдала не думая.