Ощущаю, как горячая волна прокатывается по телу, и рефлекторно сжимаю в пальцах свой собственный мобильный.
Дыши, Арина, Дыши.
Как раз в этот момент Никита Сергеевич отрывается от изучения своего телефона и замечает меня. Синие глаза впиваются в меня, но лицо остается абсолютно невозмутимым.
Заставляю себя вежливо улыбнуться и сделать шаг навстречу.
- Здравствуйте, - говорю неловко.
- Привет, - он бегло осматривает меня с ног до головы и встает. - Пойдем?
Смущенно киваю в ответ, следуя за ним через холл в ресторан, расположенный в правом крыле отеля. Выбрав столик в дальнем от входа углу, мы присаживаемся на уютные диваны, оказываясь друг напротив друга.
Прячу глаза в меню, но, на самом деле, не могу прочесть, ни строчки из написанного в нем. Никита Сергеевич первым делает заказ. Пока я сбивчиво диктую официанту свой, он ставит локти на стол, складывает руки в замок и подпирает ими подбородок, сверля меня взглядом. Я же еще сильнее смущаюсь и неловко ерзаю на диване.
- Никита Сергеевич…
- Арина…
Мы начинаем говорить одновременно и одновременно замолкаем. Вернер делает характерный жест рукой, призывая меня продолжать, а я хочу откусить свой болтливый язык – потерпела бы секунду и смогла бы узнать, что он планировал сказать.
- Я хотела... - осторожно подбираю слова, но понимаю, что в моей ситуации нет ничего лучше правды. - Я давно хотела извиниться за свое поведение в Сочи. Это было недопустимо.
Он задумчиво склоняет голову, не сводя с меня взгляда.
- Тебе не за что извиняться, - говорит спокойно. - Тебе нужна была разрядка. Я это прекрасно понимал и тогда, и сейчас.
- Но я... - чувствую, что щеки начинают пылать, но, все же, нахожу в себе силы продолжить. - Я же причинила вам боль.
На этот раз он иронично усмехается.
- Разве что моему эго, - от улыбки на его щеке появляется ямочка, от которой я с трудом отвожу взгляд. - Впрочем, и оно не пострадало в ходе твоей атаки.
Опускаю глаза и сосредоточенно изучаю замысловатый узор на салфетке, чувствуя себя крайне неловко.
- Спасибо вам, - шепчу я.
- За что? – сейчас в его голосе сквозит неподдельное удивление.
- За то, что были со мной. И за то, что не рассказали о моем срыве Виолетте Владимировне.
Слышу его тяжелый вздох, а потом он вдруг тянется через разделяющий нас стол и берет мои руки в свои.