Поначалу думал, разыгрывает, но нет. Такую обиду и боль не
подделать, да и кость не должна так под кожей торчать. Сам не
ломал, но знаю.
Интересно откуда? Не думаю, что от Лааль.
Пока осматривал ногу, Дэлия посерела, охрипла и почти
отключилась от боли. Пришлось успокаивать, соображать шину из
палок, веток и куска бечевки, а потом обратно в деревню бежать.
Носиться от двора к двору, расшаркиваться перед неприветливыми
мужиками, совать под нос деньги, упрашивать, ругаться, угрожать.
Полдеревни оббегал, пока один из них не сжалился и не продал мне
еле живую тележку на двух колесах. Причем денег с меня взял,
похоже, как за карету, изрядно так облегчив свое существование, а
нам кошелек.
Слава Лааль, эта колымага не развалилась и добралась до места. А
то, что скрипит, не страшно. Все равно, это не так занудно, как
жалобы и стенания Дэл.
Вот уж кто душу отвел по полной. Первый день у нее рот вообще не
закрывался, извергая на меня отборную площадную брань. Почти не
повторяясь, потому как за счет знания множества языков и диалектов,
запас у нее оказался на диво хорош. Я, правда, не все выражения
понимал, но это ей не мешало. Когда ругательства на более-менее
понятном языке кончались, она переходила на другие наречия. Местами
это звучало даже красиво, но, судя по интонациям, доставалась мне
там хорошо.
Длилось это до самого вечера, пока Дэлия не выдохлась
окончательно и не отключилась. Она даже есть не стала, а лишь
выжрала прихваченную с постоялого двора бутылку и забылась
беспокойным сном.
На утро все возобновилось с новыми силами, но уже с учетом того,
что как бы я ни был ей противен, одной ей далеко не уйти. Простой,
но довольно неприятный факт, в особенности для нее.
В общем, отчитав меня поутру, Дэлия немного успокоилась, и у нас
состоялся нелегкий разговор. Ну или скорее монолог, где мой
проступок расценили, как сверхподлый и бесчеловечный, а меня
осудили и привлекли к ответственности.
Я немного поотмахивался для проформы, но в целом с доводами
пострадавшей согласился и особо не возражал. Двухвостая, конечно,
перегибала, но я не хотел ругаться. В конце концов, до случая с
лечебным обмазыванием мы кое-как ладили и вроде начали друг друга
понимать.
Да и не хотел я ей ничего ломать-то, но сломал. А значит, в
какой-то мере виноват.