— Спускайся, инициал! — голова взорвалась рассерженным голосом
Бегемота. — Мы ждём тебя в храме.
«Что мешало Левиафану сразу забросить меня в храм?» — проворчал
я, посмотрев на странно ведущую себя иконку Глубинной
телепортации. Она то обретала цвет, то блекла, становясь
неактивной, но ловить момент, чтобы активировать ее, я не стал,
ведь глубинка теперь могла забросить меня еще дальше от храма —
Бездна отключила поступление маны в мир, а без нее не работали
магия и магические способности. Глубинная телепортация в
ней не нуждалась, но, видимо, переделка мира Бездной заставляла
сбоить даже ее.
Слава игровой механике, Полет не требовал маны. Войдя в
Ясность, я разбежался и ухнул с края вершины головой вниз,
пролетел метров сорок и взял падение под контроль — устремился к
крышам нашего замка, выделявшимся среди изумрудной зелени джунглей
синими пятнами с фиолетовым отливом.
Понимал, что сейчас самое важное — это разговор со Спящими, ведь
кто, как не они, воплотившие в себе отцов-основателей «Сноусторма»,
подскажут, что делать и в каком направлении двигаться, но как же
мне хотелось сначала проведать моих друзей, узнать, все ли сюда
добрались и нет ли у нас новых потерь…
Из-за того, что я был в Ясности, вряд ли кто-то обратил
на меня внимание, но вот я кое-что заметил. Сложно было не увидеть,
как обезлюдели улицы, как на торговой площади у таверны «Свинья и
свисток», где раньше было не протолкнуться, сейчас от силы
несколько десятков разумных. Единственное объяснение этому — остров
подвергся нападению Глашатая Бездны. Скорее всего, именно тогда
погиб Деспот. Так это или нет, гадать бессмысленно, потому что
вот-вот я получу все ответы от Бегемота.
Храм был пуст. Обернувшись, я увидел, что в отдалении от храма
стоят на коленях кобольды, трогги, огры и тролли, но никто из них
не смотрел в мою сторону. Все молились.
— Алтарь, — подсказал мне голос Бегемота в голове.
Приблизившись, я положил на него руку, его поверхность
задрожала, завибрировала, пошла волнами, и моя ладонь провалилась,
как в густую смолу, а спустя мгновение я и сам ухнул в настоящее
великое ничто — надплан, в котором обитают Спящие боги.
И только там, посреди мглы космического вакуума, увидел их всех.
И если Абзу, все еще не имевший своего храма, маячил вдали и в виде
светящейся туманности, то остальные предстали передо мной в виде
человеческих аватаров, к которым я привык. Трое мужчин: хмурый
Бегемот, суровый Кингу, молодо выглядящий, с тронувшей уста
улыбкой, но озабоченный Левиафан, который сменил одежду моего мира
на темно-синие доспехи. И прекрасная женщина в красном платье, не
уступавшая ростом спутникам, — Тиамат.