Наверное, чтобы не смущать меня, Спящие создали небольшую
светящуюся платформу, зависшую в пространстве. Именно на ней все мы
и стояли.
— Приветствую вас, Спящие… — Я сделал паузу, не зная, с чего
начать.
— Мы все знаем, инициал, — мягко сказала Тиамат.
Левиафан кивнул мне виновато и развёл руками:
— Извини, братишка, покопался в твоей голове, потому что нужно
было понимать, что происходит не только здесь, но и там. — Он
указал большим пальцем себе за спину, очевидно, имея в виду мой
реальный мир.
В моей голове крутилось столько вопросов, я настолько потерялся
в них, что задал самый тупой:
— Почему здесь? Почему не в Дисе?
— Потому что там приток веры настолько истончился, что
его недостаточно, — ответил Бегемот. — Глупо тратить скудные
резервы на поддержание наших аватаров.
Я перевел взгляд, пытаясь разглядеть хоть что-то на их лицах,
что-то, что подскажет, почему такие вроде бы всемогущие сущности,
которых боялись Новые боги и перед которыми все еще трепещут
великие князья Преисподней, настолько зависят от веры, что
без ее обилия превращаются в беспомощные капельки протоплазмы.
Неужели даже эти могущественные ИскИны полностью зависят от того,
верят в них или нет? А если не верят, то они настолько теряют свои
силы и возможности, что даже не могут поддерживать свое
существование во плоти…
— Если я правильно понимаю, то даже здесь каждая секунда вашего
общения со мной тратит эту самую веру, — сказал я.
— Намного меньше, чем там, — ответил Кингу. — Здесь достаточно
твоей веры — и для наших аватаров, и для твоего
присутствия.
— И все же она расходуется, — добавил Бегемот. — А потому не
будем терять время и перейдем к делу… — Он заметил промелькнувшую
тень недовольства на моем лице и проговорил: — Скиф, когда тебе
удастся задуманное, мы поговорим с тобой обо всем, что тебя
интересует и волнует, но сейчас тебе важно отбросить все
второстепенное и сосредоточиться на главном. Мы все просчитались, и
под всеми я подразумеваю не только нас, Спящих, но и тех, кто
создал Дисгардиум. Чумной мор, Нергал, Новые боги были очень
сильными и опасными противниками, и то, что ты не только выстоял в
борьбе с ними, но и победил, — настоящий подвиг. Ни в коей мере не
принижая или обесценивая твои свершения, все же отмечу — они были
могучими, но не всесильными.