— Команда один, вы хоть ушли? — осведомляюсь я, пересиливая
боль.
— Как и предусматривалось планом, — слегка обиженно отвечает
Марика. — Правда, добычи взяли немного, скальд. Местные
действительно переполошились, так что пришлось быстро
сваливать.
— Отлично. Добираетесь сами, у нас вышло всё шумно.
Девушка заливается смехом. Наша ладья с воем снижается откуда-то
сверху и пристраивается почти под обрезом двери. И всего в паре
саженей чуть ниже — так что даже если после всех столкновений у нас
откажут «стрекозы», мы не размажемся по верхней палубе, а всего
лишь переломаем все конечности и рёбра о реи.
— А когда-то было иначе? — спрашивает Марика, но я не
отвечаю.
Слишком уж пытаюсь не повалить собой стенку коридора.
в которой Фёдор советует, Адриан
вспоминает, а новые лица оказываются весьма знакомыми.
Окрестности великого шпиля Балагурово. Шпиль
«Рюмка».
Мой зад попирает потёртый трон, пока гридни хвастаются добычей и
складывают в общак. Делать нечего — в разъёмах тела провода,
соединяющие меня с хитрой машиной. Мне чистят железную память от
последствий налёта да периодически подают бодрящие разряды на
конечности, возвращая нормальную координацию. До четверых бойцов,
запакованных в капсулы медицинского обеспечения, далековато. Но и
до покойного Армода пугающе близко.
— Вроде, — разглагольствует Марика, — звездочёты звездочётами, а
золотишка у них немерено! Мы успели пощипать только одного менялу,
таскающего перемётные сумы в банк и обратно, а чешуек серебряных
набрали столько, что еле свалили!
— Вы бы, — утирает слёзы Бивак Балагуров, — ещё б до второго
пришествия копались! Мне пришлось выйти во фланг патрулю и немного
занять его, прежде чем вы бросили потрошить его сумы!
— Может и копались, да свет отключили, — не моргнув, парирует
Марика, — а без него считать денежки тяжеловато! Но и без того
четыре пуда унесли, по пуду на брата!
Четыре пуда. Так, выручай, честный зачёт по метрологии. Пуд —
16,38 кило. Четыре пуда, навскидку — шестьдесят пять с хвостом
килограмм. Звучит грозно, но в одном фоллисе от силы три золотника
серебра, то есть грамм двенадцать-пятнадцать. Итого четыре тысячи
фоллисов, или тысяча солидов. Недурно, да и к серебру меньше
внимания, чем золоту, но — не более того. За неделю пропьём. И
проедим.
— Моя группа, может и не вытащила злата и серебра, да и вообще
чего-то объёмного, — дружный хохот катится по пиршественной палате.
— Но она принесла из лавки Елисея Бомелия сразу три коробки древних
ядов! Чует моё большое левобережное сердечко, что женушки
Каллиников много чего отдадут нам за эти коробки!