— Степняки могут доставлять много проблем, — замечаю я. — Они не
всегда платят ясак, бунтуют и ходят походами. Кроме того,
промышляют такими милыми развлечениями, как похищения, работорговля
и разведение одержимых биомехов. Это если мы исключаем классические
грехи горожан вроде смертоубийства, блуда, лжи и так далее.
— Вы неплохо наслышаны о степных нравах, — кивает торговец.
— Имел удовольствие постигать их на расстоянии вытянутого
клинка.
— В этот раз нужно будет чуть поближе.
— Мы ещё не знакомы, — замечаю я, — и по рукам не ударяли.
— Но я о вас знаю, а вы сейчас будете пить сок, сделанный из
выросших в моих садах яблок. Фтал Дегтярёв, к вашим услугам.
— Допустим. В чём предложение?
— Есть торговец. Родовое имя слишком длинное, но зовут его
неблагозвучно — Огуз.
— То для нас, — замечаю я, в очередной раз вспоминая истфак. — У
кочевников это очень даже ханское имя.
— И у этого засранца, чтоб его демоны сожрали, вполне ханские
замашки. Он заваливает стопы Бронзового шпиля дешевой продукцией,
желая подмять под себя все рынки за стенами Уаров.
— И только?
— Ох уж это «только», — натужно посмеивается Фтал. — Где рынки,
там и захват садов. Где захват садов — там продуктовая безопасность
всего Нижнедонска! Милостливые господари серчают, начинается
военный поход. Торговля в печали, ведь…
— …ведь где военный поход — там срочносбор. И торговцам всё
равно нужно дополнительно обеднеть. Такое лучше прервать
скоропостижной смертью Огуза.
— Именно так, — Дегтярёв кивает так, что начинает мне напоминать
китайского фарфорового болванчика.
Я некоторое время молчу. Яблочный сок оказывается безобидным, но
каким-то водянистым, а дело… может сгодиться для очередной спайки
коллектива. Правда, придётся бросать в бой новичков, а значит —
снова не досчитаемся минимум троих скоморохов. И хорошо если только
их — вполне возможно, что и Уаров зацепит. А они пока на вес не
серебра — золота. Кто знает, к кому ещё попросит вломиться
Степан?
— Видите ли, уважаемый господарь, — вкрадчиво начинаю я, — вы
наверняка слышали обо мне, как об очередном звёздном персонаже,
спустившимся ради крови, славы и пары свободных солидов в карманах.
Это не совсем так.
— Разве…
— Не перебивайте, — холодно прерываю очередное масло, и торговец
затыкается, как после отрисованной невмы. — Спасибо. Так вот, мои
коллеги из других шпилей слишком часто ставят во главе угла именно
«кровь», как Сыны Ворона, «солиды», как Сияющие, или «власть», как
Общество Летучей Мыши. Меня и моих соратников же интересует
«слава». Какая слава в убийстве дикаря-торгаша?