– О, уже готов, - послышался бодрый голос у входа в комнату. - И
даже одеться не дали.
Я кое-как повернул голову и увидел вошедшего в помещение мужчину
в темно-синей полицейской форме и с погонами, на которых были две
красные продольные полосы и три большие звезды. Значит, по мою душу
целый полковник пришел.
– Так как дать-то, товарищ полковник? - спросил один из
"Волков". - Он же сразу за ствол хвататься. Если бы не лейтенант
Егорова, то без жертв бы не обошлось. Сами же знаете, что это за
человек.
– Знаю, - кивнул высший чин, подошел ко мне, присел на пол,
наклонился к самому лицу. – Что, Молодой, думал, новое лицо себе
сделал и теперь в безопасности? Не, парень, не после того, что ты
сделал… Все равно всех поймаем.
– Какой Молодой? - прохрипел я. Говорить было тяжело, потому что
на меня сверху навалились сразу два головореза. - Меня Эдуардом
зовут. Эдуард Степанов…
– Да-да, - кивнул он. - Всех вас теперь иначе зовут.
Он разогнулся, подошёл к голой лейтенантше, которую, кажется,
совсем не смущало то, что она предстала перед своими коллегами в
неглиже, чуть хлопнул ее по плечу.
– Молодец, Егорова, - сказал он. - После того, что сделала,
можешь место для новой звёздочки готовить. Да даже для двух,
пожалуй.
– Служу Российской Федерации! - ответила она, вытянувшись в
струнку и выпятив вперед немаленькую грудь.
И мне оставалось только застонать.
Надо было уезжать за границу. Впрочем, получить вид на
жительство в другой стране совершенно нереально, так что покинуть
территорию России я мог бы только отправившись в одну из
новообретенных африканских колоний. Причем только в рядах частной
армии.
А подставлять башку снова мне не хотелось совершенно. Я желал
спокойной жизни. Не срослось.
***
– Ну как, Молодой, не думал, что мы тебя найдем? - спрашивал тот
же самый полковник через два часа уже в комнате для допросов. - А
знаешь, на чем ты прокололся?
Собственно говоря, после того как меня привезли в управление, я
все время и сидел в этой самой комнате. Перед этим у меня, правда,
взяли кровь и сделали рентген. Так уж положено перед отправкой в
СИЗО, и никто, видимо, не сомневался, что я туда поеду.
Я был зол в первую очередь на самого себя. И мне было бы очень
интересно узнать, на чем именно я попался. Но я собирался гнуть
прежнюю линию.