Рябова представилась, обрисовала картину в общих чертах, указала
на взятые мною трофеи, чтобы вопросов потом не возникло. Карету и
оставшуюся в живых лошадь собиралась прибрать к рукам госпожа
капитан. Что вполне оправдано, потому как если бы не её
вмешательство, то мне либо погибать, либо убегать. Второе более
вероятно, и ничуть не зазорно. Уж больно силы неравные. Этот гад и
против десятка солдат драться сумел бы, а то гляди как бы и не
против взвода.
Скорым опросом на месте происшествия дело не ограничилось и нас
всех скопом препроводили в Разбойный приказ, для проведения
тщательного дознания. Против чего не стали возражать ни я, ни
Рябова. Порядок, есть порядок, что тут ещё сказать.
Разбойный приказ располагался в центре города, поблизости от
других присутственных мест, в весьма неприметном здании с плацем
перед ним. Самая обычная постройка с каменным подвалом где устроены
казематы для содержания арестантов. Первый этаж кирпичный, там
находится кордегардия*. Второй этаж деревянный, предназначен под
рабочие места окольничего, командовавшего стражей, его помощника
дьяка, да двух подьячих ведавших дознанием по всем преступлениям в
Воронеже.
*Кордегардия — помещение для караула или стражи.
Вот один из них и допрашивал меня по факту нападения на княжну
Долгорукову. Надо сказать, шум вышел изрядный. Приказ стоял на
ушах, на плацу перед зданием карета в окружении двух десятков
княжеских боевых холопов. Сам князь Иван Митрофанович собственной
персоной в сопровождении супруги Анастасии Ивановны пожаловать
изволили.
На допросе я рассказал всё как было, за одним маленьким
исключением, не стал указывать на то, что узнал Топорка, который
ранен и сейчас скрывается где-то в городе. Вот как-то сомнительно,
что у него получится отсюда выбраться, потому как на ушах стоит не
только стража, но и городской гарнизон, и княжеские да боярские
боевые холопы, ещё и по всем дорогам и тропам пустили патрули.
Завертелось всё так, что мама не горюй.
Указывать конкретно на Топорка я не стал, так как в этом случае
сам вполне мог превратиться в объект охоты авторитетов Воронежа. Я
как-то не думал, что организованная преступность могла быть в
восемнадцатом веке. Хотя, возможно это и особенность этого
мира.
Не суть важно. Вот если бы я не имел касательства к этому самому
преступному сообществу, то за опознание Топорка мне если кто и
мстил бы, то только его дружки и подельники. Однако я был вхож в
эту среду, а тут уж спрос отдельный.