С тем кто варится в котле, свои разборки, там совсем не
обязательно прирежут, но я-то с боку припёку, а потому то что
позволено другим, мне недозволительно. Разборки с Топорком или
Архипом, не вопрос, даже найдутся союзники, внутреннее дело, и весь
сказ. А вот если пошёл к стражникам, то будь готов к тому, что всяк
встречный поперечный сунет тебе в бочину нож. Чтобы другим
неповадно было липнуть к ватагам, а после их же и сдавать.
Едва вышел из кабинета подьячего как дежуривший на этаже старый
стражник велел зайти к окольничему. Что я и сделал без лишних
разговоров. Попал в колесо, пищи, но беги.
— Разрешите? — постучавшись заглянул я в кабинет.
— Проходи Ярцев, — велел сидевший за столом мужчина средних лет,
в мундире стражника с горжетом* окольничего. — Вот, ваша светлость,
это и есть тот самый гимназист.
*Горжет — нагрудный знак отличия офицеров.
— Здравствуйте, сударь.
Не чинясь, князь поднялся со стула и сделав пару шагов ко мне
протянул руку. Ну что сказать, неслыханное дело для такой шишки. Я
ответил ему крепким рукопожатием без тени смущения, даже не думая
перед ним тушеваться, что он сразу отметил, и похоже ему это
понравилось.
— Ярцев. Это не Галины ли Петровны, капитана Воронежского
посадского полка, сын? — поинтересовался он.
А я что говорил. Матушка может и бесталанная, но знают и уважают
её многие, потому как к дару не мешало бы иметь и ещё мозги,
характер, да умение командовать. Ну и такой момент, что он назвал
меня её сыном не поминая отца, как я уже говорил, главой нашей
семьи считалась именно она. Вот сравняется батюшка с нею по дару,
тогда и займёт это место по закону.
— Так и есть, ваша светлость.
— Спасибо вам за спасение дочери, сударь.
— Примите и мою искреннюю благодарность, — поднялась со стула
княгиня.
Оба примерно ровесники матушки и Рябовой, но выглядят при этом
лет на тридцать пять, не более. Что значит более сильный дар,
который способствует не только сохранению здоровья, но и продлению
молодости.
— Меня не за что благодарить, ваша светлость, — вновь отвесил я
поклон. — Мне только и оставалось, что погибнуть или сбежать. И
именно второе-то я и собирался сделать. Всё остальное заслуга
Эльвиры Анатольевны, — приложившись к ручке княгини, откровенно
ответил я, сделав реверанс в сторону учителя фехтования.