***
- Рубить канаты! –
орал Рамон, понимая, что надо спешить. – Поднять паруса, беременные
вы кашалоты! Нам нужно потопить тех, кто никак не поймёт, что от
нас нужно бежать, пока дают.
Слушая своего
помощника. Диего де Ларго-Виллаима лишь довольно улыбался.Торхес
умел взбодрить команду. Сейчас лишь часть её, поскольку заметно
больше половины из числа выживших при абордаже – хотя потери были
невелики после шквала огня, обрушенного на османскую галеру –
была сейчас там, добивала остатки магометан и готовилась, по
ситуации, разобраться с доставшимся трофеем. «Горгона» же вынуждена
была отвалить от борта почти захваченного судна, чтобы продолжить
бой с теми противниками, которые ну никак не делали признавать своё
поражение. Ага, та самая кадырга, чья команда всё-таки сумела
справиться с пожаром, а заодно и вторая галера, которую он
продолжал считать торговой. Несмотря на избыток воинов на
палубе.
Они приближались, не
столь быстро, но настойчиво. А вокруг них вилась «Шальная
девчонка», капитан которой казалось вознамерился прыгнуть выше
головы, осыпая оба корабля османов калёными ядрами и бомбами,
проходя на рискованной для себя дистанции для того, чтобы огонь был
как можно более эффективным. Собственно, галера османов уже горела
и, в отличие от кадырги, там борьба с огненной стихией проходила не
очень хорошо. Казалось, ещё немного и гребное судно окончательно
превратится в факел, а у команды останется только одна возможность
спастись – прыгать за борт в надежде на то, что подберут их
соплеменники со второго корабля. К сожалению, пока это была лишь
иллюзия, родившаяся в голове капитана «Горгоны».
Или НЕ иллюзия… Грохот
взрыва, раздавшийся со стороны обстреливаемой галеры, не мог не
привлечь всеобщее внимание. Ну а яркая вспышка и клубы черного дыма
явно намекали на то, что не то очередное ядро угодило в находящийся
на борту порох, не то просто пламя добралось. Результат же был
очевиден – галера останавливалась, её команда теперь должна была
заботиться лишь о собственном спасении, весьма призрачном,
откровенно говоря. Видя же эту грустную для себя картину, капитан
кадырги, оказавшись в ситуации «один повреждённый корабль против
двух почти не тронутых», да к тому же осознавая подавляющее
преимущество противника в артиллерии… сделал то единственное.
что был в состоянии – стал разворачивать судно, стремясь
ускользнуть, надеясь лишь на то, что за ним не станут гнаться.