Их взгляды встретились… Они были настолько бессильны бороться с испытываемым ими влечением, что уступили этому чувству и позволили себе наслаждение смотреть друг на друга. На какое-то мгновение они были так захвачены присутствием друг друга в зале, что никого больше не замечали. Кили видела, что на его лице отражается та же самая жажда, что испытывала она. Это чувство цепко привязалось к ней. Всю беспокойную ночь, когда она пробуждалась ото сна, то жаждала оказаться под защитой объятий не Марка, но Дакса. Воображаемые ею, произнесенные шепотом слова утешения срывались не с губ ее мужа, но вырывались изо рта, так соблазнительно расположенного рядом с глубокой ямочкой. Именно глаза Дакса, темные, бездонные, согревали ее замерзшую душу.
Так и смотрели они друг на друга до тех пор, пока перед Даксом не остановился другой конгрессмен и не принялся с показной сердечностью пожимать ему руку. Кили снова смотрела перед собой, поправила подол юбки, натянув ее на колени, и принялась читать – или делать вид, будто читает бумаги, которые держала в своих увлажнившихся руках. Как ей все это пережить?
Несколько минут спустя слушания были объявлены открытыми. Председатель, конгрессмен Паркер из Мичигана, произнес вступительную речь и представил всех членов подкомиссии представителям ПРНС. Когда он представлял Дакса Деверекса, Бетти слегка подтолкнула локтем Кили в правый бок. Кили не очень поняла, что означал этот жест, но не повернула головы в сторону Бетти, чтобы попытаться выяснить. Дакс был явно самым молодым членом подкомиссии и, безусловно, самым красивым. Но был ли он другом или противником? В комитет входили одиннадцать конгрессменов, партия большинства имела преимущество в один голос. Дакс принадлежал к партии большинства.
Конгрессмен Паркер, нацепив очки на нос, устремил пристальный взгляд через серебряную оправу на Кили.
– Ну а теперь, миссис Уилльямз, насколько мне известно, вы подготовили заявление от имени ПРНС. Нам бы хотелось выслушать его.
– Благодарю вас, мистер Паркер.
Она обратилась к членам комитета, к представителям прессы, а затем своим хорошо поставленным голосом с мягким южным акцентом изложила дело ПРНС. Она не стала зачитывать свои подробные записи, так же как и цитировать по памяти. Она просто говорила убедительно, но очень лично, словно обращаясь к каждому члену комитета в отдельности.