– Я скорее сравнила бы его с хитрым лисом, чем с волком. Он сделал все, чтобы мы с Бетти поверили, будто мы будем его единственными гостями во время ланча. Он ни словом не упомянул, что здесь будете и вы, конгрессмены. Так упрашивал нас прийти, а сам в то же время готовил западню.
– Вот пресмыкающееся! Мне так хотелось запихнуть этот магнитофон ему прямо в глотку или в какое-нибудь более подходящее место.
Услышав подобную угрозу, Кили не смогла удержаться от смеха. Она повернулась к нему лицом.
– Напомни мне, чтобы я никогда не выводила тебя из себя, – посмеиваясь, бросила она. Он тоже улыбнулся, и ямочка стала еще глубже. – Ты сейчас продемонстрировал доставшийся тебе в наследство горячий креольский темперамент.
– Правда? Извини.
– Не извиняйся. Это выглядит довольно привлекательно.
– Ты так думаешь?
Она нервно оглянулась. Бетти и конгрессмен Паркер стояли у двери в ожидании обещанных такси. Ван Дорф бросал проклятия в адрес торгового автомата, проглотившего мелочь, но не выдавшего ему сигарет. Уолш ушел.
– Почему ты сказал им, что мы познакомились вчера вечером?
– Ты с этого вопроса и начала разговор, не так ли? Видишь ли, когда я рядом с тобой, мне требуется приложить чертовски много усилий, чтобы выкинуть это из головы, но не важно. Отвечаю на поставленный вопрос: если Ван Дорф или кто-либо другой видел, как мы беседуем вчера вечером, а сегодня мы сделали бы вид, будто незнакомы, это возбудило бы любопытство. Говорить правду – это всегда наилучшая политика.
– А если кто-нибудь видел, как ты входил или выходил из моего номера вчера ночью, что тогда?
В его глазах промелькнул дьявольский огонек.
– В таком случае лучшая политика – солгать.
Она засмеялась:
– Ты истинный политик.
Он не обиделся, а тоже рассмеялся. Улыбка смягчила черты его лица, когда он спросил:
– Ну как ты? Удалось хоть немного отдохнуть прошлой ночью?
Лучше бы он не смотрел на нее с таким участием. Его взгляд, казалось, ласкал каждую черточку ее лица и согревал их своим сочувствием. Почему так сильно бьется сердце? Оно так колотится, что колышется кружево на груди и это не сможет укрыться от глаз Дакса.
– Я не слишком хорошо спала.
– Принимаю на себя всю ответственность за это.
– Не стоит.
– Стоит, – решительно заявил он. – Мне не следовало нарушать твой покой, а я, не стану отрицать, сделал это. Как только ты сообщила мне тогда в аэропорту, что замужем, мне следовало оставить тебя в покое. Это было бы самое лучшее.