За курьезы у нас сегодня отвечала Ирвона. Открыв шкатулку для
связи, я увидел целую кипу записок, в которых рыжуля сначала
сообщала, что готова к началу испытаний и ждет от меня отмашки. А
после расспрашивала меня о том, куда я подевался.
Это меня очень позабавило. Слишком уж было похоже на сообщения
от мамы, потерявшей своего непутевого сына на ночной дискотеке и
грозящей тому серьезным разговором с отцом. Но, врать не буду,
Ирвонина забота меня тронула. Черт возьми, приятно было осознавать,
что кому-то в этом, так и не ставшем мне родным, мире не все
равно.
А вот что касается неожиданностей, то вылезла та проблема, о
которой я не догадывался, хотя мог бы. Начало не предвещало беды.
На той стороне в карман спустили лестницу. А на этой я, при помощи
веревки с крюком и такой-то матери, без особых проблем сумел
вытащить ту наверх. По ней же и спустился вниз. А вот дальше...
Дальше, сколько бы я по ней не поднимался, все равно оказывался там
же, откуда стартовал. Телепорт не работал.
Не сработал он и тогда, когда внутрь просунулась Ирвонина рыжая
голова и задумчиво поинтересовалась, разглядывая меня:
— Что, не получается?
— Не получается. — Тяжело вздохнул я.
— Попробуй крышку закрыть со своей стороны. Может в этом
дело.
— Ага, а откроет мне ее потом кто? Лошадь? — Сказал я, и понял,
наконец, что за мысль жгла меня все это время.
Действительно, а как изнутри крышку открыть-то? Да и возможно ли
это вообще? А если возможно, то какая из них двух откроется? И не
станется ли так, что, захлопнув крышку своего сундука, мне придется
сидеть в кармане до тех пор, пока кто-то не приедет из Вохштерна и
не освободит сидельца? Вопросы, вопросы, и ни одного ответа.
— Ну зачем же лошадь? — Усмехнулась рыжая. — У меня есть кое-кто
получше.
Ее голова исчезла, и, вскоре, вместо нее показались две длинные,
красивые ноги. Их я узнал сразу — во мне до сих пор иногда вскипало
возбуждение, когда я вспоминал как связывал Лисару. И лишь
воспитание и уважение к обеим своим ученицам не позволяли мне
наведаться к бывшей рабыне ночью. Хотя, уверен, что она бы не
отказала.
— О чем задумался, Таль? — Улыбнулась мне девчонка, полностью
спустившись вниз.
— Да вот, Ли. — Вернул я ей улыбку. — Смотрю на тебя и диву
даюсь какая же ты красавица.
Девушка от моей похвалы зарделась, но глаза прятать не стала.
Действительно, уже не рабыня, и знает себе цену. Это хорошо. Вскоре
можно будет давать ей личные поручения, не беспокоясь, что рабское
прошлое возьмёт верх над здравым смыслом.