— За косы давно никто не трепал, — Доброгнева Желановна
сощурилась и, подойдя к Звениславке вплотную, рукой приподняла ее
подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. — Увижу еще раз, что
бездельничаешь, накажу, мало не покажется.
— Да, тетушка, — покорно произнесла Звениславка, потупив
взгляд.
Княгиня была в дурном настроении, и не стоило давать ей повода
сорвать его на ней.
— Ступай, — женщина оттолкнула ее от себя и круто повернулась,
отчего полы темного, богато расшитого платья хлестнули Звениславку
по ногам.
Она посмотрела вслед уходящей женщине: княгиня Доброгнева надела
нынче свою самую красивую рогатую кику, с камнями да жемчугом, и
одно из лучших платьев.
«Верно, ждут князя нынче», — подумала Звениславка и поспешила
убраться из горницы. А то ведь княгиня не преминет проверить,
исполняет ли строптивая девчонка ее наказы.
Поднявшись по всходу, она увидела двух теремных девок: одна
ревела и утирала лицо, пытаясь переплести растрепанные косы, а
другая ее утешала.
— Нечего было рот открывать, дуреха, — озабоченно причитала
Забава. А вот первую, ревущую, Звениславка прежде не видела у них в
тереме.
— Как тебя зовут, милая? — спросила она, остановившись подле
девок. Забава стрельнула взглядом, но ничего не сказала.
— Устя, Устинья, госпожа, — всхлипнула девчонка. Совсем
молоденькая, зим одиннадцать, не больше.
— Я тебе не госпожа, — улыбнулась Звениславка. — А ревешь
чего?
— Дурная, потому и ревет, — сказала Забава и дернула за рукав
Устинью, собравшуюся заговорить. — Идем уже, и так вон из-за тебя
сколько тут простояли зря…
Забава утащила за собой девчонку, крепко держа ее за запястье.
Звениславка молча поглядела им вслед. Стало быть, княгиня
Доброгнева все же оттаскала кого-то за косы нынче утром.
Еще с вечера ей велели починить исподнее Рогнеды: собирали для
княжны большое приданое. Звениславка вернулась в свою горницу,
поглядела на высокую стопку одежи и, вздохнув, взялась за иглу.
Следовало поспешить. Коли тетка спросит, а у нее не готово, реветь
ей вечером, совсем как нынче молоденькой Усте.
Работа спорилась в ее руках, и время летело незаметно.
Звениславка, перекинув за спину тяжелые светлые косы, негромко
напевала себе под нос, чтобы шилось веселее:
— Ай, люли-люли-люли… люли-люли-люленьки…
Она радовалась, что княгиня не задала ей работу потяжелее, и
нынче она не скребла терем вместе с девками да не таскала от
колодца тяжелое коромысло. Обычно тетка зорко следила, чтобы она не
задирала нос али не ставила себя вровень с Рогнедой, и потому
частенько поручала ей то же, что и теремным девкам.