— Ведь говорила я тебе, что ни к чему хорошему это не приведёт, — тоном провидицы изрекает моя подруга фразу, которую я слышала от неё, пожалуй, больше миллиарда раз за последние полгода.
— Ну да, не спорю, я была полной дурой, — снова шмыгаю я носом, вспоминая эту безобразную сцену в моей же собственной спальне, а верная Маринка уже подносит к моим губам живительный эликсир.
— На, выпей, деточка, — с видом знатока поддерживает она бокал, пока я делаю ещё один глоток прохладного розового.
— А помнишь, как она вышла на работу к Бореньке… эта дрянь, — всхлипываю я, и снова память погружает меня в мазохистские воспоминания…
Второй звоночек, пожалуй, зазвонил, точнее, забил в колокола, когда Верочка стала ездить на работу с Боренькой. Каждый день. Утром. В его машине с водителем. Даже я отвозила себя на работу сама, и никогда никого не просила об этом, и зря! Потому что моя юная племянница сразу же почувствовала все удобства привилегированного класса.
Ну а что, вполне логично, — наивно тогда думала я. Что же девочка будет трястись в маршрутках, если они с Боренькой едут по одному и тому же адресу в одно и то же время! Ну это же полный бред заставлять её добираться самой! И Вера этим очень активно пользовалась. Утром приезжала вместе с самым главным боссом на работу, и, естественно, все его сотрудники уже понимали, что эта девочка под надёжной защитой Бориса Евстигнеевича Соловьёва — владельца фирмы и её директора.
Перед ней лебезили, её расположения добивались, и ушлая девочка очень быстро сообразила, как этим пользоваться. Все важные и деликатные просьбы теперь решались через Веру, которая в мгновение ока из простой ресепшионистки в общей приёмной превратилась в личного секретаря и помощника великого босса. Да, я была совершенно права, много ума для такой работы не требовалось. Точнее, не требовалось совершенно ничего. Надо было только почаще сверкать своими трусиками, титечками в чрезвычайно низком вырезе, заливисто смеяться над любой шуткой и фразой начальника, наивно хлопать ресничками и проявлять элементарную заботу:
— Ах, Борис Евстигнеевич, вот вам ваш латте на обезжиренном молочке! Вам надо беречь своё сердечко! У вас столько дел и забот!
Низко наклоняться к его столу, чтобы он успел хорошенько рассмотреть вываливающиеся из кружевных бюстгальтеров налитые молодые груди, и почаще нагибаться над журнальным столиком, якобы прибираясь на нём, демонстрируя зрелому мужчине свои роскошные тугие ягодицы и тонюсенькую полоску трусиков с резинкой для чулок.