Как в поговорке – с миру по нитке,
голому рубашка!
Мешочек тяжеловатый – на два рубля и
семь алтын. Хотя продажа была оформлена на пять с половиной рублей.
В сумасшедшую сумму обошелся покупателю совершенно бесполезный
люрекс, иголки и ножницы. И что самое удивительное, на деньги
выдали грамотку, где произвели оценку и прописью написали, за что и
сколько заплачено. Так иголки ушли по алтыну с деньгой за каждую, а
вот ножницы за два алтына с копейкой – совершенно непонятно почему
махонькие иголки стоили столько же, как и ножницы. «Серебряный»
люрекс купили за шестнадцать алтын с деньгою, а вот за «золотой»
дали ровно пять рублей, а в клубках веса ровно по сто грамм.
А вот денег отдали «боярину Ивану
Владимирову» намного меньше – три с лишним рубля «ушли» на покупку
монастырского коня с седлом и уздечкой, а также холста, что пойдет
на исподнее и портянки. Подписал сделку келарь Лавры старец
Авраамий, и печать к грамотке прикрепил.
- Где-то я это имечко встречал, но
кто он?
Припомнить не удалось, и Князев стал
рассматривать закипевшую в деревеньке, прежде пустынной,
деятельность. Народа теперь сильно прибавилось - прибыли на трех
телегах, за которыми шла пузатая корова и блеяли три овцы – тех
везли. А сопровождали, вернее конвоировали, две лохматые собачонки.
Причем удивительно разумные – его даже не облаивали, держались на
отдалении, поджав хвосты. Впрочем, себя также вели и люди -
смотрели со страхом и кланялись чуть ли не в ноги. Оказалось, что
сюда привезли жену Первуши с тремя девками от семи до пятнадцати
лет, и мальчишкой лет пяти. А еще беременную невестку на сносях –
конопатую и страшненькую жену Тимохи, с выпирающим как огурец
животом. Привеском к ней шла годовалая девчонка – Иван даже не
подозревал, что семейство у старшего сына старика столь большое.
Впрочем, он не интересовался, хотя знал, что Семен жил бобылем, как
и его младший сын.
- Хм, с келарем знаком выходит, -
задумался Иван, и покачал головой. – Ох, как не прост старик и его
младший сын с бегающими глазками. Ходили по дворам милостыню
просить, а сами близких держали на посаде в Лавре?! И явно с ведома
этого Авраамия!
Князев задумался, и то, что раньше
казалась ему незначительным, стало принимать совсем иную окраску.
По землям, причем принадлежащим монастырям, старик ходил с младшим
сыном, а тот чуток грамотен и счет разумеет. Это очень напоминало
работенку тайных фискалов и доносчиков – как говорится, контроль и
учет – наше все!