- Ну будет так, огуляю тебя,
приданное дам, - от последних слов девка вздрогнула, рука
непроизвольно сдавила «орган» так, будто решила оторвать, а он
понял, что у нее в этом деле свой интерес – крестьяне они
практичные, просто так ничего не делают.
- Дырка не измылится, а с коровой
меня любую замуж возьмут и рады будут. А так с рассвета до заката
на них горбатиться буду, за одни попреки, что без приданого в семью
пришла! А с коровой иной разговор пойдет, чуть что не по-моему
будет, я их…
Девица не договорила, но все пазлы
встали на свои места. Самодеятельность чистой воды, в сговоре с
дедом. Раскрутить его на ресурс, чтобы семья не только выжить
смогла, но и приданным старшую девку обеспечить. И плата названа –
кормовые, что ему келарь выделил (остается только узнать по каким
соображениям) и коровенка - назначена цена на секс от той, которой
забесплатно могут воспользоваться. Нравы в здешнем обществе те еще
– видимо, Смута свои коррективы внесла. Расклад дан полный и
предельно откровенный, чего и говорить.
Приемлемо?! Вполне…
- Московские «царевичи» плодятся
подобно кроликам, один за другим, что удивительно. И совершенно
тупые ублюдки – интересно, что «царик» для них придумает, если
«Федору Федоровичу» просто голову отсекли, одарив выдавших его
казаков тремя рублями каждого.
- На кол посадят, наверное, друг
против друга – пусть смотрят…
- Нет, кричать будут, да нашего
«царика» хулить – терять ведь им нечего, Януш. Так что ославить
могут, если только рты им не заткнут.
- Вы правы, пан Роман – тогда
повесят. Тут деревьев много – да и ворон хватает. Думаю, будет
весьма презанятное зрелище.
Два ляха громко переговаривались,
совершенно не стесняясь князя Рубец Мосальского, что стоял за ними.
И в который раз Василий Михайлович не мог определиться, правильно
ли он сделал, прибыв в Тушино, где стало лагерем войско «царя
Дмитрия Ивановича», который «чудесно спасся» два года тому назад в
Москве во время мятежа, и идет с полками наказать незаконного царя
Василия Шуйского. Тот был выдвинут одними лишь боярами, и потому в
глазах многих не имел прав на престол.
Василий Михайлович посмотрел на
«самодержца», которого поляки презрительно именовали «цариком». Это
был самозванец из простонародья, с мужицкими руками, но достаточно
образованный - говорил на нескольких языках, включая жидовский –
потому и поговаривали, что он из «обрезанных», сын раввина. Но не
только – люди знающие судили, что это беглый подьячий, или выкрест,
али беглый какой. Однако происхождение этого «Дмитрия Ивановича»
князя не интересовало – он и так хорошо знал, что «государь» самый
настоящий самозванец, которого на кол сажать надобно, чтобы не
мутил народ. Вот только поздно – силу «вор» набрал великую – со
всех сторон стекались в Туши все, кто был недоволен правлением
Василия Шуйского – крестьяне, казаки, мятежники из разбитых отрядов
Исайки Болотникова, беглые холопы, царские и городовые стрельцы,
поместные дворяне, дьяки с подьячими, и даже князья с боярами.