Келарь хрипло задышал, и Князев стал
всерьез опасаться, что тот помрет. Но крепок оказался монах,
оправился, уже сам взял кружку и выпил квас, а голос стал
значительно тверже.
- Марию пожалел потому, что сговор
был насчет женитьбы с принцем Датским Магнусом, что королем Ливонии
уже стал. Вот и отдали ему в жены Марию, хоть она тогда совсем
отроковица была. Я на свадьбе той был, стольник царский я. Это
потом, когда супротив тогда еще боярина Бориса Федоровича Годунова
пошел, в царскую опалу попал и сослан был на Соловки, где чин
монашеский и принял…
Такого развития событий Иван никак не
ожил и совершенно растерялся от лавины обрушившейся на него
информации. А келарь Авраамий неожиданно улыбнулся, приветливо
как-то:
- Зрю, не знал ты ничего. На сердце
легко стало – думал еще один самозванец. Прости меня, Иван
Владимирович, князь Старицкий. Сам видишь, какие времена наступили
– лжа и смута, тут и веру потерять можно…
- Побежали к самозванцу изменники,
государь. Оба князя Трубецких, двое князей Засекиных також, и с
ними Михайло Бутурлин. А еще князья Алексей Сицкий и Дмитрий
Черкасский, и боярин Михайло Салтыков, - настроение у князя Дмитрия
Шуйского было препоганым, когда он узнал о бегстве из Москвы
представителей родовитой аристократии. Учуяли вороны где можно
крошек больше склевать, вот и расправили крылья.
- «Кривой» Салтыков присягу мне
сложил?!
Царственный брат ахнул, такого
предательства он не ожидал. И зря – получив от царя Федора чин
окольничего, а от царя Бориса боярскую шапку, Михайло Салтыков и
предал своего благодетеля, переметнувшись на сторону первого
«Димитрия». Потом поклялся в верности царю Василию и снова
переметнулся. А ведь все не могут не знать, что новый «Дмитрий» не
«старый», разные у них морды, непохожи друг на друга. Но ведь
служат, собаки, и делают вид, что признали «чудесно спасшегося
государя».
- С них самозванец Боярскую Думу
создал, и там також князь Васька Рубец Мосальский замечен!
- Хотел гадюке этой голову отсечь, но
покаялся мне, в ногах у меня валялся, пощаду вымолив, все планы
«Димитрия» выдав, - осевшим голосом произнес царь. – Пощадил,
отправил в Корелу воеводой, а он снова изменил, паскуда вероломная!
Повинен в смерти, вор и сводник блудливый! На кол пса шелудивого
посажу, как попадется!