- Ничего не могу вспомнить. Дядька
когда умирал, все шептал мне что я старый стал совсем, про старость
бормотал что-то. А более ничего не могу вспомнить, давно ведь было,
лет тридцать с лишним тому назад, малый я еще был, многого не
понимал. Ребятенок сущий…
- Может быть Старицкий?! Князь
Владимир Андреевич! Наш батюшка с тобой, царем Иоанном
убиенный!
Тетка с исказившимся лицом вскочила с
лавки, шагнула и протянула к нему скрюченные руки .Лицо ее стало
смертельно побледневшим, как меловая побелка на печи, монашка
протянула к нему скрюченные руки. И тут же стала падать ничком на
пол, потеряв сознание. Приложилась бы головой об кирпичную кладку
холодной печи, но Иван ее подхватил на лету. Все же успел
отреагировать на падение, благо похожий казус уже случился совсем
недавно, пять минут тому назад.
«Хм, то царевна, теперь
«сестренка» - что-то мне везет сегодня на сомлевших. Так, тетку на
лавку положить немедленно, что-то нашему монаху поплохело – куда-то
на бок сваливается и за сердце хватается. Ух, вроде маленькая, но
тяжелая, будто кирпичей наглоталась».
Уложив бесчувственную женщину на
лавку, Князев бросился к монаху – тот был явно покрепче, и
находился в сознании. Понимая, что тому нужно, Иван налил из
стоявшего на печи кувшина в кружку. По пене понял, что это не вода
или взвар, а квас. И сам напоил келаря – у того сил в пальцах не
было. И посмотрел – у того явно отпустило, с облегчение выдохнул. И
осевшим до хрипоты голосом тихо произнес:
- Твой батюшка князь Владимир
Андреевич Старицкий, коего отравили по царскому повелению. А жену
его, и почти всех деток подвесили на стену и палили по ним из
пищалей, никого не пожалев. Я сам видел сие злодейство, и как его
учинили…
Келарь всхлипнул – видимо переживания
были сильными, все же человек верующий, раз в монахи подался, грехи
замаливать.
- И матушку его с монахинями, бабку
твою, в реке Шексна опричники утопили – тела потом рыбаки выловили.
Там церковь поставили – люди ходят помолиться за святую мученицу. А
инокиня Марфа твоя старшая сестра Мария, токмо она одна и уцелела
из всех деток Старицкого князя Владимира Андреевича и второй
супруги его, Евдокии Романовны, княжны Одоевской. Невзлюбил род сей
Иоанн Васильевич, что с князем Андреем Курбским был связан. Потому
брата твоей матери, князя Никиту Романовича казнил, а княжество его
на себя отписал. А вот брата Василия и сестру твою Ефимию, что от
первой жены Евдокии Нагой, пожалел до времени, их позже отравили,
совсем недолго отца пережили…