- Видишь,
Артёмка? – серьёзно спрашивала мама. – Ещё неизвестно, что сейчас в
эти коктейли мешают!
Артём моё имя
если что…
Только
ощущение, что всё это уже было. Дальше я вспомню
детство…
Ну, ставили
мне учителя тройки – все пять учителей. А не надо было вслух
размышлять, чего ради одна грымза ведёт сразу геометрию, алгебру,
русский язык и английский. От её английского даже мои уши болели –
как нет у старой клячи интернета.
Не, сейчас-то
я понимаю, что в маленький городок порядочных учителей не заманить,
что директриса просто из пантолонов выпрыгивала, вела самые трудные
уроки и тем себя на алтаре народного образования сжигала. Да только
я и сейчас не верю в души прекрасные порывы. Лишь при её выслуге
имеет смысл брать дополнительные часы.
Вот молодые
наши вообще не заморачивались – один вёл физику с химией, а вторая
историю с географией. Всё как положено – строго по методичке и по
учебнику. На все вопросы учеников давали один ответ без слов
смеющимися глазами:
«Ну, ты
понял, куда идти»?
Пошли они в педагогический институт
потому, что хоть туда взяли. Вернулись в родной городок от того,
что нахрен нигде не упали. И тут губернаторская программа помощи
народному образованию – городская земля почти даром и ссуда на
строительство. Если пять лет в школе проработать, то беспроцентная.
А если десять, то и половину денег вернут.
Вообще они
так и пятнадцать лет проработают, с приусадебным участком-то! Но
тогда их молодыми специалистами считать уже нельзя, надо других
заманивать. Вот не считают же молодыми трудовика и физрука. Один
делает тонкую работу, типа починить, приварить, приклеить, другой
грубую – поколоть дров или поднять холодильник на пятый этаж. Но
валюта у нас в городке одна – спиваются мужики.
И думают, что
дети ничего не понимают! Вот последние, и предпоследние, и особенно
первая ставили мне трояки автоматом. А не надо много умничать!
Обидно, но ладно. Мне-то хоть из принципа, а остальным просто
потому, что всё равно никто поступать не собирается, и на «хорошо»
даже «Он» не знает. Тем более мы с мамой малообеспеченные, что в
прямой форме, что в натуральной родной школе никак не
помогали.
Так, детство
вспомнил. Потом я вспоминаю маму…
Работала она
продавцом в магазине, и общественность считала, что должна там как
сыр в масле купаться. Та самая общественность, что каждый грошик
посчитает и за грошик этот готова придавить кого угодно.