— Ты моя… сестра?
Произнести это далось с трудом. Было непривычно думать, что у
него есть… родные.
Девочка в ответ потупила глаза.
— Нет. Извини. Просто я подумала, что после того, что ты сделал,
ты мог бы взять ответственность…
Услышанное ему не понравилось. Внутренний Капитан Очевидность
уже заметил, что надо было проработать детали сделки: где и кем он
воскреснет.
— Что он… что я с тобой сделал?
И уже после вопроса все тот же Капитан Очевидность подметил, что
девочка не была бы рада его пробуждению, если бы прошлый хозяин
тела сделал с ней что-нибудь плохое.
— Ты не помнишь? — насторажилась шмакодявка.
— Память напрочь отшибло, — вздохнул Виктор и для верности
поморщился, когда потер виски.
Актер из него был как из слона балерина. Но ребенку хватило.
Выпучив голубые глаза, она пару секунд хлопала ресницами, будто
ждала, что Виктор признается в шутке. А затем она белой молнией
рванула через всю комнату к двери.
— Дядя Врач, дядя Врач, Сычу совсем плохо!
Виктор даже не пытался ее остановить. Во-первых, состояние не
то. Во-вторых, разговор со взрослым человеком наверняка прояснит
больше, чем с ребенком.
Из коридора послышались звон бутылок и мужская ругань. Вскоре в
палату ввалился приземистый, явно поддатый мужик в замызганном
пожелтевшем халате.
Жидкие волосы, круглое, заплывшее от алкоголя лицо и
педофильские усики.
— Я же сказал… ик!.. чтобы попрощалась, а не… ик!.. трогала…
Увидев пациента спокойно сидящим на койке, местный врач замер в
проходе. Потом тряхнул головой, будто попытавшись отогнать
“белочку”.
Убедившись, что пациент ему не привиделся, мужик с криком
“Нежить! Спасайся!” выбежал из палаты.
Обратно он вернулся только в сопровождении беловолосой девочки.
Она притащила его за руку и буквально усадила на табуретку напротив
Виктора.
Нехотя, с опаской врач принялся за осмотр. Для этого у него было
два чертовски странных инструмента.
Первый — монокль. Он был буквально вделан в левую глазницу и
имел многослойную медную оправу. Когда врач пальцами прокручивал
кольца оправы, жужжащий механизм выдвигал стекло вперед, вероятно,
увеличивая картинку. Глаз за стекляшкой выглядел неестественно
большим и походил на рыбий.
Вторым инструментом оказалась правая рука доктора. Закатанный по
плечо рукав халата позволял во всех деталях рассмотреть сложный
механический протез.