Вик уже не чувствовал своей руки, которая на одной лишь его воли
продолжала удерживать кусок железа. Но его подбадривал внешний вид
Ганштайна. Судя по нему, бывший чемпион мог получить хотя бы
автоматическую победу: старика явно скоро хватил бы инфаркт.
Лили же в это время сидела на краю прилавка. Со скучающим видом
перебирая в воздухе ногами, она напевала:
У воровки есть веревка, У друзей воровки — нож. Мы, воровки, не
тиранки: Крови не прольем, В тряпки вымакаем ранки. Баюшки-баю.
Между мальчиками ссора Жуткой кончится игрой. Покричи, дитя, и
скоро Глазки зоркие закрой…
Тяжело дыша, Ганштайн скосил глаза на плечо механической руки,
где мерно тикал заводной ключ.
Как понял Вик, завода осталось ненадолго. Но и сил у бывшего
чемпиона тоже.
— Ничья?
Вик сделал вид, будто раздумывает над внезапным предложением.
Разорвав, наконец, хват, он оскалился:
— В следующий раз ты уже так просто не отделаешься, старик!
Облегченный выдох Ганштайна сменился надменным фырканьем:
— Ха! Да я предложил ничью только потому, что мне стало жаль
твою сестру. Бедной девочке пришлось бы на своем горбу тащить
отсюда твое бездыханное тело!
Торговец отвернулся, дав понять, что других причин и быть не
может. После чего принялся снимать с руки механический экзоскелет.
Не забыв при этом метнуть в белокурую девочку угрожающий
взгляд.
Лили тут же спрыгнула с прилавка. В ответ на вопросительный
взгляд Вика она незаметно для владельца лавки показала большой
палец.
Довольно кивнув, бывший чемпион решил еще немного задержаться и,
раз уж выдалась возможность, побольше разузнать о местных
технологиях.
— Все протезы работают от заводки? Я видел, как некоторые
выбрасывали пар.
Он имел в виду руку главы банды Рычащих Псов, которую тот
ласково звал “Птичкой”.
— Мальчишка, ты решил ко мне в подмастерья подсуетиться?! —
возмутился Ганштайн, убиравший экзоскелет на место в шкаф. — К
твоему сведению, мастера за обучение всяких проходимцев берут
деньги!
— Проходимец?! — возмутился уже Вик. — Да мы с тобой ручкались!
И имя мое ты знаешь! Какой я проходимец?
Когда Ганштайн вернулся за прилавок и уперся в него руками, его
глаза угрожающе сверкнули. Бывший чемпион уже было подумал, что
снова переборщил с провокацией и им с малявкой пора делать
ноги.
Но владелец лавки еще раз оглядел Вика. Лицо старика внезапно
смягчилось.