И вот, после девяноста семи лет мне, наконец, подфартило наяву, а не во сне. В реальности, пошла удачная полоса: я более или менее разбогател, устроившись работать на фабрику клонов. Но для этого пришлось пройти операцию. Меня, пока я спал, и бегал среди бамбука, омолодили до четырнадцатилетнего возраста. Понимаю, что звучит глупо, а еще глупее выглядит: «Почему не до пятилетнего?» – чего не сделаешь ради куска синтетического хлеба. Пока я смотрел увлекательные сны, мне пересадили все, что только можно: руки, ноги, кожу на лице, зубы, скальп, все внутренние органы. И, что самое главное, гипофиз. На все это ушло два моих клона. От меня прежнего остался только старый-престарый мозг в черепной коробке, да туловище с грудной клеткой без сердца.
Теоретически можно было бы просто пересадить мозг в новое тело, но до этого наука еще не дошла. В 2050-х день и ночь проводятся опыты в этом направлении, но пока безуспешно. Зато пересаживание отдельных органов и частей тела у нас отработано и поставлено на поток. Однако такого, чтобы пересадили вообще все, еще не было. Я стал «экспериментальной моделью». Операция продолжалась неделю, еще неделю – реабилитация, все это время я видел реалистичные сны…
И пробуждение не показалось мне подлинным. Я догадывался о, наконец-таки наступившем, действительном бодрствовании по тому, что мне пришлось принимать решения – простые и сложные. Да, все окружающее – не мираж. Впрочем, может быть, иллюзия сделалась более сложной?
И вообще, почему выбрали меня? Ведь я не артист, не красавец, самый обыкновенный человек. Неужели в действительности мало кто не только из моих ровесников, но и из тех, кто лет на десять-двадцать моложе, соглашается работать?
Фабрика сделала всего три моих клона, но третий, запасной остался неиспользованным. Сначала его хотели пустить на переработку, однако моя четвертая группа крови с отрицательным резусом мало кому подходила. Потом надумали применить его для рекламы, но отдел маркетинга провел исследование, и выяснилось, что клиентов это не привлечет. Я начал в одиночку встречать желающих омолодиться в вестибюле, и на вопрос удивленных людей: «Почему тут работает мальчик?» – они получали пояснение, что мальчику «в обед сто лет». На стене поместили старомодное черно-белое фото меня девяностолетнего, чтобы клиенты могли сравнить то, что было, с тем, что стало.