– Говорю же, от трусости это. Свою шкуру спасал, заодно и остальных получилось…
Долго ехали молча. Дорога то ныряла в распадки, то взбиралась на увалы, то петляла вдоль речушки, следуя её прихотливым изгибам. Изредка попадались деревни, раскинувшиеся вдоль речек. За одним из поворотов, впереди показалась человеческая фигура. Человек, заслышав звук мотора, отступил с дороги на обочину. Стало возможным рассмотреть его. Это был пожилой мужчина, лет 60—65ти, одет по-крестьянски – косоворотка, пиджачок, брюки заправлены в яловые сапоги.
– Миш. Возьмём попутчика?
– Конечно, Серёг. Дяденька пожилой уже, а от нашего ЗИЛа не убудет.
Машина остановилась возле мужчины. Михаил открыл дверку, заговорил:
– Здорово, отец. Куда путь держишь?
– И вам здоровьичка, и дороги доброй, сынки. А сам-то я у племянника, в Вознесенке гостевал. Теперь вот домой, в Карповку иду.
– Ну даёшь ты, батя! От Вознесенки досюда 15 вёрст, и отсюда до Карповки ещё 20. Что ж, машин-то не было попутных, что ли?
– Отчего ж не было? Были. Лесовозы проходили, две легковушки проехали то ж.
– А чего не голоснул?
– Зачем? Если людям некогда, али местов нету, так голосуй не голосуй – не возьмут. А если могут подвезти, так сами остановятся. Вы же остановились.
Миша вылез из машины, подождал пока сядет попутчик, сел сам. Парни представились.
– Ну а меня Степаном кличут. Отца Иваном звали. Так что, сынки, можете меня хоть дядькой Степаном, хоть Иванычем называть. И так и так – гоже.
Тут же заговорил Сергей.
– Дядь Степан, мне вот всегда интересно, откуда названия сёл пошли. Вот Вознесенка понятно, церковное что-то, С Ивантеевкой тоже ясно. А вот Карповка? Озёра есть, что ли? Где карпы водятся.
Иваныч заулыбался в бороду.
– Хорошо это, что интересуешься. Не равнодушный значитца. А Карповка-то… Предок мой её основал. Карп Нилыч его звали, отсель и название села пошло.
– Вот я тормоз! Я и забыл что на Руси имя такое было.
– Нет в том страшного ничего, сынок. Это когда я мальцом был, время медленно тянулось. Зимами рассказы слушали дедушек да бабушек, запоминали всё. А нынче время не бежит даже, – летит. И упомнить всё невозможно, не в силах то, человеческих. Главное что неравнодушные вы. Вот остановились, подъехать предложили. Не корысти ради, али интересу какого, а по доброте душевной. Значит на месте она, душа-то. И деток своих вы такими же вырастите, чистыми да светлыми.